Охотники за каучуком

Он рассказал о своей удаче «верному» Диого. Тот выслушал его безо всякого интереса, как человек, которого не прельщает богатство и вполне удовлетворяет неприхотливая жизнь лесных обитателей.

Впрочем, Диого предложил вождю свою помощь и стал копать рядом с ним, не выказывая ни малейших признаков жадности. Он трудился усердно, взяв на себя самую тяжелую часть — земляные работы.

Выход золота стал еще выше, чем в первый день.

Между тем Диого, на удивление безразличный, отказался от доли, удовольствовавшись скромной оплатой.

Жила казалась неиссякаемой. С остервенением проработав неделю, мулат так разошелся, что, в своей безудержной жадности, предложил товарищу установить драгу[109] и нанять нескольких землекопов, чтоб придать делу размах.

Тот, по-прежнему готовый помогать, хотя и непостижимо равнодушный к растущему день ото дня состоянию, позволил себе, больше для формы, усомниться в разумности такого шага.

— Согласен, — сказал он, — промывка драгой повысит производительность в десять, даже в сто раз. Но представь себе, что землекопы, которых ты наймешь, догадаются о богатстве жилы…

— Мы будем доставать золото дважды в день, когда они обедают, и никто не узнает, сколько его.

— Что ж, это идея… Ртуть-то у тебя хоть есть?

— Ртути хватит!

— Хорошо. Давай поставим драгу.

Очевидно, необходимо пояснить, что такое драга. Это сооружение, очень простое, из большого количества корытец или, лучше сказать, деревянных желобов, длиной приблизительно по четыре метра, шириной пятьдесят и высотой тридцать сантиметров. На одном конце они чуть шире, вставляются один в другой, образуя единый желоб длиной двадцать, сорок или пятьдесят метров.

Открытые с двух сторон коробочки, из которых, собственно, и состоит драга, называют плитами. Внизу плиты — лист жести с отверстиями или даже просто съемные деревянные планки, тоже изрешеченные. Они укреплены на уголках в нескольких сантиметрах от днища, и под ними — ртуть.

Первая плита устанавливается на берегу ручья, перегороженного плотиной, и через нее регулируемый поток воды попадает в драгу. Остальные укреплены на подставках с уклоном, так чтобы вода свободно стекала по желобу.

Золотоносную породу мельчат киркой, затем лопатой кидают в драгу, вода размывает ее и уносит. Золото — оно тяжелее породы — проваливается в дырки и тут же сплавляется с ртутью.

Достаточно насыщенную ртуть сливают, фильтруют через верблюжью кожу, а чаще просто через очень плотную ткань. Остается белая тестообразная масса, из которой ртуть выпаривают в каком-нибудь сосуде на открытом огне.

Вот в нескольких словах описание примитивного приспособления, без которого непредставим труд золотоискателя.

Несовершенство устройства очевидно, но мулат мог ликовать: жила была невероятно богатой, и ежедневная выработка составляла от десяти до двенадцати килограммов золота.

К середине четвертой недели подельщики намыли приблизительно триста килограммов золота. А это около миллиона франков!

И вдруг порода стала абсолютно пустой. Чудесным образом жила истощалась именно тогда, когда к концу стали подходить запасы ртути. Правда, Диого, предвидя такой оборот, установил грубый аппарат, чтоб восстанавливать выпариваемую ртуть.

Мулат, не державший ничего в секрете от друга, по мере необходимости зарывал свое волшебное богатство в земляном полу хижины. Он ссыпал песок и самородки в небольшие сосуды из тыквы, по десять килограммов в каждый. Сосуды были обвязаны сплетенными в косы волокнами арумы, которые придавали им необычайную прочность. Разделенное на порции золото легче было переносить с места на место, да и прятать его было удобнее среди всяческой домашней утвари.

Как только иссякла золотоносная жила в бухте, Диого снова стал вести беззаботную внешне жизнь. На самом же деле он с новыми силами принялся подготавливать своих приближенных к перевороту.

На это ушло три-четыре дня. Тут мулат, который с тех пор, как на него свалилось богатство, пребывал в постоянных метаниях, выразил желание уехать в какую-нибудь цивилизованную страну.

Что толку быть миллионером, если твой удел — порция маниоковой муки и сушеной рыбы!

Он изложил свой план «дорогому другу» Диого, и тот пообещал ему поддержку и даже предложил проводить на побережье, где вождь сможет сесть на первый проплывающий мимо корабль. Тем более что ежемесячно из Кайенны в Пару совершал рейс небольшой пароходик — с его помощью колониальная столица перевозила быков, решая продовольственную проблему. Он как раз вскоре должен был прибыть. Капитан причаливал обычно то тут, то там, чтоб обменять или купить каучук, золото, рыбий клей и масло из андиробы. С ним несложно было договориться.

Впервые за долгое время на безобразном лице негра появилось нечто вроде улыбки.

Он вернулся в свою хижину радостный, выставил запас тростниковой водки, пригласил сообщников, щедро напоил их и объявил: