В 1849, затем в 1850 году в Париже организовывались бразильские экспедиции с целью занять Мапу. Господин Тоста, министр морского флота, храбро заявлял 19 апреля 1850 года в палате депутатов Рио-де-Жанейро: «Речь идет о создании в этих краях обширной колонии, которая позволила бы нам утвердить свое господство». Но бразильская экспедиция встретилась в водах Мапы со сторожевым кораблем французов, и правительство Рио, чтоб утешиться в своей неудаче, принялось возмущенно протестовать против действий Франции…
Переговоры возобновились в 1853 году и продлились до 1856 года. Полномочные представители господин Ис де Бутенваль и господин виконт д’Уругней ломали копья в ученом турнире на поприще исторической географии.
Господин виконт д’Уругней подарил нам границу по реке Карсевенне, устье которой мы знаем, а истоки не известны никому. А господин Ис де Бутенвиль предложил бразильцам в качестве границы реку Тартаругал: истоки у нее, вероятно, имеются, но вот устье… — по утверждению господина Кудро, река терялась в непроходимой топи озер и болот.
Сии ученые переговоры итога не имели.
Дипломатический путь к победе не привел. Тогда губернатор провинции Пара попытался в 1858 году прибегнуть к оружию. Новая экспедиция образца 1850 года, возглавляемая лейтенантом пограничных войск, вышла из Пары и вторглась в Кунани на Спорные Земли. Население Кунани, состоявшее из беглых рабов, встретило захватчиков ружейными залпами.
Правительство Рио обвинило Францию в том, что она держит в Кунани своих агентов, которых опекает Проспер Шатон, наш консул в Паре. Лейтенант пограничных войск получил звание капитана, а Проспер Шатон был наказан.
Это уже просто верх абсурда!..
Но еще нелепей вывод, который сделали бразильцы из неудавшихся переговоров 1853–1856 годов: «Поскольку Франция сама предлагает нам территории по Тартаругалу, следовательно, земли, расположенные между Арагуари и Тартаругалом, больше не являются спорными».
Руководствуясь этим чудесным рассуждением, уже безо всяких предупреждений, глава провинции Пара взял и просто аннексировал в 1860 году территорию, известную в этих краях под названием округ Апурема. Аннексия[105]
пока скорее желаемая, чем фактическая, хотя Бразилия уже лет двадцать пять стремилась всеми силами присвоить ее, в основном чтоб собирать налоги. Само собой разумеется, так просто это кончиться не могло: в 1883 году, когда в этих местах побывал г-н Кудро, здесь уже ожидали прибытия военного поста из Пары.В 1883 и 1884 годах господин Кудро довел эти факты до сведения высоких инстанций, последовал обмен нотами между господином Жюлем Ферри и господином бароном д’Итажуба со стороны Бразилии. Об этом стали писать. Власти призадумались, но ненадолго. Следовало найти козла отпущения. Когда-то им стал Проспер Шатон, теперь — злосчастный исследователь. Почему, черт возьми, в самом деле, правда должна быть на стороне господина Кудро?..
Инцидент был торжественно, по всем правилам, якобы исчерпан. А точнее, по доброму старому обычаю, его вновь… просто-напросто похоронили.
Но вот сегодня этот раздражающий и бесконечный спор разгорается с новой силой из-за вновь принимаемого закона о рецидивистах.
Их предполагается ссылать в Гвиану. Бразилия, естественно, и не без оснований, забеспокоилась, что двадцать тысяч негодяев, сплавленных Францией в колонию, создадут серьезную угрозу соседней бразильской провинции Амазонии.
Переговоры возобновляются!..
Но мы на этом остановимся из жалости к читателю, уже взмолившемуся, вероятно, о пощаде.
ГЛАВА 3
В предыдущей главе автор увлекся и, позабыв о времени, предпринял весьма обширный экскурс[106]
в историю. Однако, принимая во внимание мотивы, подвигнувшие его на это, не стоит обижаться.Поскольку мы с вами, уважаемый читатель, занялись изучением неведомых доселе земель, давайте тщательно исполнять задуманное. В подобных случаях всегда важно, чтоб ни одна, пусть малозначительная, подробность не осталась без внимания!