Охотники за космояйцами (СИ)

— Что ты сравниваешь! Для Пискуна и этого достаточно, а ты ставь планку повыше. Если удастся повести дочку Шульца под венец, то деньги и связи тестя сделают всё за тебя. Конечно, и самому не надо быть дураком. И как ты думаешь, Петунии при её капиталах приятнее иметь мужем красивого и здорового мужика или какого-нибудь изнеженного богатенького задохлика? Если бы она не положила на тебя глаз, неужели бы согласилась на свидание?

— Как-то ты меркантильно рассуждаешь, — с сомнением в голосе произнёс Лёва.

Вадим похлопал его по плечу:

— Слушай, что старшие говорят! И мотай на ус! Любовь без расчёта обречена на гибель. Это всё сказки для легковерных дурачков. Слушай свой разум, а не только сердце.

— Ты сам, наверное, так поступал? — с улыбкой спросил Посейдонов.

— Э-эх! — рассмеялся Сырников. — Если бы я в своё время включил мозги, наверное, был бы твоим начальником я, а не Пискун! Просто мне никто не давал таких ценных советов! Так что пользуйся!

Чтобы произвести хорошее впечатление на Петунию, Сырников посоветовал Лёве пригласить девушку в «Золотой Октопус». Он связался со своим приятелем Кухареком и забронировал столик на субботу. Посейдонов едва дождался судьбоносного дня. Весь вечер накануне он готовился к предстоящему свиданию: мылся, брился, отпаривал свой лучший (он же единственный) костюм, начищал до блеска туфли. Всё приходилось делать самому, поскольку на универсального робота-помощника он ещё не заработал, но эти хлопоты были молодому человеку в радость.

Связавшись утром с Петунией и получив подтверждение её согласия на встречу, Лёва купил великолепный букет экзотических цветов и, взяв космотакси, на крыльях любви полетел к дому Шульцев.

Петуния вышла к нему в белом, простого кроя, но, очевидно, очень дорогом платье с открытыми плечами, выгодно оттеняющем загорелую кожу. Пышные белокурые волосы были слегка растрёпаны по последней моде. На руках у неё были серебряные браслеты, шею украшала нитка жемчуга, изящные ножки были обуты в лаковые лодочки. Хоть сейчас под венец! Посейдонов, преодолевая охватывающее его каждый раз при виде Петунии смущение, протянул ей цветы и поцеловал руку. Петуния опустила лицо в букет.

— Ах, как мило! — прощебетала красавица. Глаза её сияли среди орхидей.

Космотакси взмыло за облака и унесло влюблённых на орбиту.

Внутри заведения звучала весёлая музыка. Цефалоиды самозабвенно играли вальсы Штрауса. Кухарек встретил гостей лично. Столик на двоих был расположен у самого иллюминатора, за которым проплывала в белом кружеве облаков прекрасная Земля.

— Рекомендую космояйца! Свежайшая партия, только вчера доставили. Особенно хороши под соусом бешамель.

— Знаем, пробовали! — с видом знатока важно кивнул Лёва, передавая Петунии сенсорное меню. — Выбирайте, пожалуйста!

Разумеется, она выбрала космояйца, ну и ещё кое-что, много кое-чего. Посейдонова охватил лёгкий страх, он начал в уме прикидывать свои финансовые возможности. Вроде бы хватало, но сомнения оставались. Вдруг ей захочется добавки. Он решил, что в крайнем случае попросит у Кухарека отсрочки платежа, а пока заказал всё, что пожелала Петуния и половину космояйца себе.

Крылатое блюдо, заполненное изысканной снедью, выпорхнуло из кухни и, описав в воздухе полукруг, плавно приземлилось на столик. С другого конца зала, от барной стойки, прилетела бутылка шампанского в ведёрке. Робот-червячок, извиваясь всем крошечным телом, аккуратно снял с горлышка фольгу и мюзле и, включив красный огонёк сигнала, зафиксировался на пробке, ожидая команды.

— Пли! — смеясь, приказала Петуния. Раздался громкий хлопок, пробка улетела в потолок, струя шампанского вырвалась из бутылки, Лёва едва успел подставить бокалы.

— Виноват! Виноват! — сконфуженно повторял червячок. Петуния, не переставая смеяться, щёлкнула его по замигавшему часто-часто огоньку. Огонёк стал зелёным и через несколько секунд погас. Червячок свалился в ведёрко со льдом.

— Весёлое начало вечера! — воскликнула Петуния и внезапно предложила:

— А давайте на брудершафт!

Лёва был слегка ошарашен такой смелостью, но разумеется, принял предложение с радостью. Они осушили фужеры с шампанским и поцеловались. Поцелуй получился долгим и совсем не братским, но прервать его никто из них не спешил. Цефалоиды, по-видимому, что-то не так поняли и дружно грянули марш Мендельсона.

Сказать, что Посейдонов был счастлив — значит не сказать ничего. Теперь они были с Петунией на «ты», и еда была превосходна, и Земля за стеклом иллюминатора казалась лучшей из планет, и будущее было сияющим и счастливым.

Хорошенько выпив и закусив деликатесами, они разговорились, как будто были давними друзьями, хотя знали друг друга совсем немного времени. Хотя больше говорила Петуния, а Лёва любовался её красотой и наслаждался нежными звуками голоса.