Охотники за костями. Том 1

Скиллара спешилась, сняла бурдюки с седла Фелисин Младшей, перебросила собственные через плечо и подошла к Резчику.

– Бери.

Тот пристально посмотрел на неё.

– Похоже, это предупреждение.

Она чуть вскинула брови:

– А мы так важны, Резчик?

– Я не нас конкретно имел в виду. Я хотел сказать, может быть, нам следует это воспринимать как предупреждение.

– Мёртвых жрецов?

– Ничего хорошего из поклонения богам не выходит.

Она одарила его странной улыбкой, а затем вручила бурдюки.

Резчик выругался. Никогда у него не получалось связно выразить свои мысли в разговоре с этой женщиной. Всегда получалась какая-то глупость. Всё из-за её вечно шутливого взгляда, будто она уже была готова улыбнуться, стоило ему только открыть рот. Резчик больше ничего не сказал, принял у Скиллары бурдюки и пошёл обратно во двор храма.

Скиллара некоторое время смотрела ему вслед, затем обернулась, когда Фелисин спешилась.

– Нам нужна вода.

Та кивнула:

– Я знаю.

Потом она потянула себя за прядь отросших волос.

– Всё время вспоминаю тех разбойников. А теперь – снова мертвецы. И ещё кладбища – вчера дорога шла прямо через них – через поле костей. Будто мы въехали в кошмар и с каждым днём погружаемся в него глубже и глубже. Вроде жарко, но мне всё время холодно и становится только холоднее.

– Это от обезвоживания, – объяснила Скиллара, заново набивая трубку.

– Ты её изо рта не вынимаешь уже несколько дней, – заметила Фелисин.

– Помогает терпеть жажду.

– Правда?

– Нет, но я себе всё время это повторяю.

Фелисин огляделась по сторонам:

– Мы так часто поступаем, правда?

– Как?

Та пожала плечами:

– Повторяем себе то и это. И надеемся, что от повторения сказанное станет правдой.

Скиллара затянулась и выпустила к небу струю дыма, которую тут же подхватил и унёс ветер.

– Ты выглядишь такой здоровой, – проговорила Фелисин, снова разглядывая её. – А все остальные сохнут.

– Кроме Серожаба.

– Да, кроме Серожаба.

– Он с тобой много разговаривает?

Фелисин покачала головой:

– Нет. Только когда я просыпаюсь по ночам от кошмаров. Тогда он мне поёт.

– Поёт?

– Да, на своём родном языке. Колыбельные. Говорит, ему нужно практиковаться.

Скиллара бросила на неё быстрый взгляд:

– Правда? А почему, не сказал?

– Нет.

– А сколько тебе было лет, Фелисин, когда мать тебя продала?

Та вновь пожала плечами:

– Не помню.

Скорее всего, это была ложь, но Скиллара не стала настаивать.

Фелисин шагнула ближе.

– Ты позаботишься обо мне, Скиллара?

– Что?

– Я себя чувствую так, будто качусь назад. Раньше я себя чувствовала… старше. Там, в Рараку. А теперь с каждым днём всё больше и больше превращаюсь в ребёнка. Становлюсь меньше и меньше.

Скиллара смущённо сказала:

– Никогда у меня не получалось заботиться о других.

– У Ша'ик, как мне кажется, тоже. Она была… одержима…

– С тобой у неё неплохо получилось.

– Нет, в основном всё сделал Леоман. И Тоблакай. И Геборик, прежде чем Трич его забрал. Она обо мне не заботилась, поэтому Бидитал и…

– Бидитал мёртв. Подавился собственными сморщенными яйцами.

– Да, – прошептала Фелисин. – Если всё произошло так, как говорит Геборик. Тоблакай…

Скиллара фыркнула:

– Подумай сама, Фелисин. Если бы Геборик сказал, что это сделал Л'орик или Ша'ик или даже сам Леоман, можно было бы сомневаться. Но Тоблакай? В это легко поверить. Нижние боги, как в это не поверить?

В ответ девушка чуть улыбнулась и кивнула:

– Ты права. Только Тоблакай бы мог так поступить. Только Тоблакай убил бы его… так. Скажи, Скиллара, у тебя есть запасная трубка?

– Запасная? А дюжину не хочешь? Будешь курить все разом?

Фелисин расхохоталась:

– Нет, мне только одну. Так ты позаботишься обо мне, правда?

– Попытаюсь.

Быть может, и вправду стоит попытаться. Как Серожаб. Нужно практиковаться. И Скиллара принялась искать запасную трубку.

Резчик вытащил ведро и присмотрелся к воде. На вид она казалась чистой, ничем особенным не пахла. И всё равно юноша замешкался. И услышал шаги позади.

– Я нашёл фураж, – сообщил Геборик. – Больше, чем мы сможем унести.

– Думаешь, вода здесь в порядке? От чего умерли все жрецы?

– Хорошая вода. Я тебе уже говорил, что их погубило.

Разве?

– Стоит нам обыскать храм?

– Серожаб уже там. Я ему приказал искать деньги, драгоценности, еду, которая ещё не испортилась. Ему это всё не слишком-то по нраву, так что, полагаю, управится он быстро.

– Хорошо. – Резчик подошёл к корыту и вылил в него воду, затем вернулся к колодцу. – Как думаешь, сумеем мы заманить сюда лошадей?

– Я попытаюсь.

Но Геборик не двинулся с места.

Резчик оглянулся и заметил, что странные глаза старика сверлят его.

– Что не так?

– Да нет, всё так. Я кое-что приметил. Есть у тебя некоторые качества, Резчик. К примеру, умение вести за собой других.

Даруджиец нахмурился:

– Если хочешь сам командовать – милости прошу, валяй.

– Я не пытался тебя уязвить, парень. Имел в виду то, что сказал. Ты взял командование на себя, и это хорошо. Это то, что нам нужно. Я никогда не был вожаком. Всегда шёл за другим. Таково моё проклятье. Но этого они услышать не захотят. От меня. Нет, они хотят, чтобы я возглавил их. Вывел к свободе. А я им повторяю, что не знаю ничего о свободе.