Единственное строение под высоким куполом возвышалось среди окружённого низкими стенами двора, и небо над ним пятнали чёрные точки – там кружили стервятники.
Рядом с юношей сгорбился в седле Геборик Призрачные Руки. Он сплюнул и сказал:
– Разложение. Гниение. Растворение. Когда то, что некогда работало, внезапно ломается. И душа, точно мотылёк, улетает. Во тьму. Осень ждёт, и все времена года перекосились, изогнулись, чтоб избежать удара обнажённых ножей. Но узники нефрита навеки в плену. В плену собственных споров, раздоров, свар. Невидимая вселенная снаружи – этим глупцам плевать на неё. Они облачились в невежество, как в броню, и вооружились злобой, точно мечом. Что я для них? Диковинка. Даже меньше того. Раз этот мир сломан, зачем мне беспокоиться о нём? Я об этом не просил, ничего такого я не хотел…
Старик продолжал бубнить, но Резчик перестал его слушать. Он оглянулся на двух женщин позади. Безмолвных, равнодушных, ожесточённых жарой. Лошади шли, свесив головы; пыльная, изодранная шкура обтягивала рёбра животных. Неподалёку ковылял Серожаб. Демон казался таким же толстым и гладким, как и прежде. С безграничной энергией он кружил вокруг всадников.
– Нам стоит заглянуть в этот монастырь, – заявил Резчик. – Воспользоваться колодцем, и если там есть хоть какие-то припасы…
– Все они мертвы, – каркнул Геборик.
Резчик окинул взглядом старика, затем хмыкнул:
– Тогда ясно, откуда падальщики. Но нам всё равно нужна вода.
Дестриант Трича одарил юношу неприятной улыбкой.
Резчик понял её значение. Он стал бессердечным, привычным к мириадам ужасов мира. И целый монастырь, наполненный телами мёртвых жрецов и жриц… ничего особенного. И старик заметил, увидел в нём это.
Резчик направил свою лошадь по тропинке, ведущей к монастырю. Остальные поехали следом. Даруджиец натянул поводья перед закрытыми воротами, затем спешился.
– Геборик, ты чуешь какую-то угрозу для нас?
– А у меня есть такой дар?
Резчик снова окинул старика взглядом, но промолчал.
Дестриант неуклюже спустился с лошади.
– Ничего живого там нет. Ничего.
– И призраков?
– Ничего. Она забрала их.
– Кто?
– Неожиданная гостья – вот кто. – Жрец расхохотался, вскинув руки. – Мы играем в свои игры. И не ожидаем… бессилия. Всесилия. Я бы мог им сказать. Предупредить их, но они бы не стали слушать. Тщеславие пожирает всё и всех. Одно-единственное здание может стать целым миром, где умы жмутся друг к другу, толкаются, а затем начинают царапаться и драться. Им нужно лишь выйти наружу, но они этого не делают. Они позабыли, что «снаружи» вообще существует. О, сколько лиц у поклонения, но ни одно из них не есть
Резчик подошёл к стене, ведя лошадь в поводу. Затем забрался ей на спину, замер на корточках в седле, затем выпрямился и встал. До верха стены было рукой подать. Юноша подтянулся. И увидел во дворе тела. Около дюжины, все чернокожие, по большей части, голые, раскиданные по утоптанной белой земле. Резчик прищурился. Тела словно… кипели, пенились, расплавлялись. Бурлили прямо у него на глазах. Он отвёл взгляд. Двери купольного храма были распахнуты настежь. Справа виднелся невысокий загон, окружавший невысокое же, вытянутое строение из глинобитного кирпича, стены были оштукатурены примерно на треть. Корыта со штукатуркой и инструменты рядом указывали, что работу так и не закончили. На плоской крыше собрались стервятники, но ни один не решился спуститься, чтобы отведать мертвечины.
Резчик спрыгнул во двор. Подошёл к воротам, поднял засов, а затем потянул на себя тяжёлые створки.
С другой стороны его ждал Серожаб.
–
Резчик уже приметил колодец, расположенный в углу между строением и храмом. Он вернулся туда, где ждали за воротами остальные его спутники.
– Давайте мне бурдюки для воды. Геборик, можешь обыскать сарай? Вдруг там есть что-то съестное.
Дестриант Трича улыбнулся:
– Скот так и не выпустили. Прошли дни. Жара убила их всех. Дюжину коз и двух мулов.
– Просто посмотри, нет ли там съестных припасов.
Старик направился к невысокому строению.