Фалах'д и его солдаты приблизились, затем натянули поводья и остановились в пяти шагах от Леомана и Корабба.
Корабб всмотрелся в землистое, осунувшееся лицо Ведора, в его мутные глаза и сразу опознал в фалах'де раба опиумного д'баянга. Его увитые толстыми венами руки дрожали на луке седла, и когда стало очевидно, что Леоман не заговорит первым, градоправитель нахмурился и произнёс:
– Я, Ведор, фалах'д И'гхатана, Первого из Святых Городов, приветствую тебя, Леоман Кистень, спасшийся бегством от Погибели Ша'ик в Рараку, а также – твоих сломленных последователей. Мы подготовили для твоих воинов безопасные казармы, и столы уже ждут, уставленные едой и питьём. Ты сам, Леоман, а также оставшиеся при тебе офицеры станете гостями фалах'да во дворце – на такой срок, какой потребуется, чтобы пополнить запасы твоей армии и оправиться от тягот пути. Сообщи нам, куда ты направляешься, и мы разошлём посланцев перед тобой, чтобы сообщить о твоём прибытии в каждом селении, деревне и городе на твоём пути.
Корабб заметил, что он задержал дыхание. Он увидел, как Леоман пустил своего коня вперёд, пока не оказался бок о бок с фалах'дом.
– Мы пришли в И'гхатан, – тихо проговорил Леоман, – и в И'гхатане останемся. Будем ждать прибытия малазанцев.
Пятнистые губы Ведора некоторое время шевелились, но ни звука не слетало с них, затем фалах'д сумел выдавить из себя смешок:
– Твоё чувство юмора – как лезвие ножа, Леоман Кистень! Ты – таков, каким предстаёшь в легендах!
– Как в легендах? В таком случае, это тебя тоже не удивит.
Ослепительной вспышкой сверкнул нож-кеттра, коснулся горла Ведора. Хлынула кровь, и голова фалах'да повалилась назад, ударилась о круп испуганной лошади, затем свалилась на землю и покатилась в дорожной пыли. Леоман протянул руку, выровнял безголовый труп, который по-прежнему сидел в седле, и вытер клинок о шёлковые одеяния градоправителя.
От городских солдат – ни звука, ни движения. Знаменосец, подросток лет пятнадцати, с открытым ртом уставился на обезглавленного фалах'да.
– Во имя Дриджны Апокалипсиса, – провозгласил Леоман, – отныне я правлю Первым из Святых Городов, И'гхатаном. Кто здесь старший офицер?
Женщина пустила коня вперёд.
– Я. Капитан Синица.
Корабб прищурился, глядя на неё. Крупные черты, загорелая до черноты кожа, светло-серые глаза. Лет двадцать пять примерно. Под простой телабой поблёскивает кольчуга.
– Ты – малазанка, – процедил Корабб.
Та перевела на него холодный взгляд:
– Что с того?
– Капитан, – сказал Леоман, – твой отряд поедет перед нами. Нужно очистить для меня и моих воинов дорогу ко дворцу. В «безопасные казармы», о которых говорил покойный фалах'д, следует поместить тех солдат из дворца и городского гарнизона, которые проявят нежелание исполнять мои приказы. Прошу убедиться, что там они и вправду в полной безопасности. Когда закончишь с этим, явись ко мне во дворец для получения дальнейших указаний.
– Сэр, – возразила женщина, – мне не по чину делать то, о чём вы просите…
– Уже по чину. Отныне ты – третий человек после меня и Корабба Бхилана Тэну'аласа.
Она вновь бросила на Корабба быстрый, но невыразительный взгляд.
– Как прикажешь, Леоман Кистень, фалах'д И'гхатана.
Синица повернулась в седле и заревела:
– Кру-у-гом! Живо-живо, свиноводы проклятые! Мы в авангарде нового фалах'да!
Конь Ведора развернулся со всеми остальными и пошёл рысью. Безголовое тело подпрыгивало в седле.
Корабб видел, как через двадцать шагов конь мёртвого фалах'да поравнялся с лошадью малазанки. Та заметила это и одним движением столкнула труп. Леоман хмыкнул:
– Да. Она – само совершенство.
– Ну, разумеется. Поэтому я и держу тебя при себе. – Леоман оглянулся. – Поэтому и ещё потому, что Госпожа тебя ведёт. Давай, скачи со мной в наш новый город.
Оба пришпорили коней. Следом потянулись и остальные.
– Наш новый город, – с ухмылкой повторил Корабб. – Мы будем защищать его даже ценой своей жизни.
Леоман бросил на него странный взгляд, но промолчал.
Корабб задумался над этим.
Глава пятая