Охотники за костями. Том 2

– Какое благородство, – отметил Паран. – Странно, но я слышал совсем другую историю о твоём отречении. Точнее, говорят, что ты проиграл в борьбе за власть в храме в Картуле. Что-то насчёт передачи казны.

– Неудивительно, что подобные события вызывают кривотолки. Скажите, капитан, раз уж вы умеете проходить сквозь стены толщиной с человека, вы обладаете также магическим чутьём? Чувствуете ли вы дикий голод в воздухе? Он полон ненависти. Он жаждет нас, нашу плоть, где сможет укорениться и высосать из нас здоровье до последней капли. Это дыхание Полиэль, и оно уже начинает касаться нас.

– Мы не одни, лекарь.

– Да. Я бы удивился, если бы были одни. Она пришлёт последователей, носителей. Она…

– Тихо, – сказал Паран, останавливая лошадь. – Я говорю, что мы уже сейчас не одни.

Прищурившись, Ното Бойл оглядел окрестности.

– Там, – шепнул он, указывая на начало улицы.

Оба увидели, как из тени домов выходит молодая женщина. Обнажённая, пугающе худая, с огромными светящимися тёмными глазами. Потрескавшиеся губы, грязные спутанные волосы. Беспризорница, выжившая на улицах, сборщица мусора, и всё же…

– Не носитель, – шёпотом сказал Паран. – Я вижу в ней… чистейшее здоровье.

Ното Бойл кивнул.

– Да. Несмотря на кажущееся состояние. Капитан Добряк, это дитя было избрано… Солиэль.

– Думаю, будучи священником, ты в подобное бы не поверил.

Лекарь только тряхнул головой.

Девушка приблизилась.

– Малазанцы, – сказала она нетвёрдым голосом, будто отвыкшим от использования. – Однажды. Годы – год? Однажды были другие малазанцы. Один притворялся, что он – грал, но я видела броню под балахоном, я видела знак «Мостожогов», когда пряталась под телегой. Я была юна, но не слишком юна. Они спасли меня, те малазанцы. Прогнали охотников. Они спасли меня.

Паран прочистил глотку:

– И теперь Солиэль выбрала тебя… чтобы помочь нам.

Ното Бойл сказал:

– Ибо она всегда благословляет тех, кто платит добротой за доброту. – Голос лекаря дрожал от удивления. – Солиэль, – прошептал он, – прости меня.

– Там охотники, – сказала девушка. – Идут. Они знают, что вы здесь. Чужаки, враги богини. Их главаря ведёт ненависть ко всему живому. Изуродованный, изломанный, он питается приносимой болью. Идите за мной…

– Спасибо, – перебил Паран, – но нет. Знай, что мы благодарны за предупреждение, но я намерен встретиться с этими охотниками. Я хочу, чтоб они отвели меня к Серой Богине.

– Укус этого не допустит. Он убьёт тебя и твою лошадь. Сначала лошадь, он ненавидит этих созданий.

Ното Бойл зашипел:

– Капитан, прошу вас! Это предложение Солиэль…

– Предложение, которого я жду от Солиэль, – жёстко сказал Паран, – последует позже. Одна богиня за раз. – Он подстегнул лошадь, замешкался, бросил взгляд на лекаря. – Иди с ней. Встретимся у входа в Главный Храм.

– Капитан, чего вы от меня ждёте?

– Я? Ничего. Я жду, что Солиэль использует тебя, но не так, как это дитя. Я ожидаю чего-то гораздо большего. – Паран направил скакуна вперёд. – И, – добавил он под стук копыт, – я не приму отказа.

Ното Бойл проводил взглядом всадника, удалявшегося по главной улице, затем вскочил на лошадь и посмотрел на девушку. Он вытащил рыбью кость изо рта и засунул за ухо. Затем прочистил горло.

– Богиня… дитя. Я не желаю умереть, но должен сказать, что тот человек не говорил от моего имени. Если ты изволишь растоптать его за подобное неуважения, я лишь приму это как заслуженное и праведное наказание. Воистину…

– Молчи, смертный, – сказала девушка неожиданно взрослым голосом. – Равновесие всего мира в этом человеке, оно висит на волоске, и я не желаю, чтоб меня запомнили, как ту, кто изменит это положение. В какую-либо сторону. Теперь готовься ехать – я поведу, но я не стану тебя ждать, если потеряешься.

– Я думал, ты предложила провести меня…

– Теперь это последнее, что имеет значение, – сказала она, ухмыляясь. – Перевёрнуто чудовищно нечестивым путём, можно сказать. Нет, теперь я хочу быть свидетелем. Понимаешь? Свидетелем!

С этими словами девушка развернулась и рванула вперёд.

Обливаясь потом, лекарь взобрался в седло и поспешил за ней.

Паран карьером скакал по главной улице города, больше смахивающей на дорогу в некрополь, чем на ключевую артерию Г'данисбана, – пока не увидел впереди толпу, возглавляемую отдельной фигурой: в руках мужчина сжимал крестьянскую косу, с которой свисал лошадиный хвост в засохшей крови. Разношёрстная толпа – человек тридцать или сорок – выглядела так, будто собралась на похороны бедняка. Покрытые ранами и струпьями, с перекрученными конечностями, грязными лицами и безумными глазами. Одни держали мечи, иные – мясницкие ножи и топоры, копья, пастушью посохи или заточенные колья. Большинство еле стояло на ногах.

Но не таков был их вожак, тот, кого девушка назвала Укусом. Это лицо и правда было обезображено, плоть и кости скомканы от нижней челюсти и по диагонали через всё лицо до правой скулы. Его укусили, понял капитан, укусила лошадь.

…сначала твою лошадь. Он ненавидит этих созданий…