Охотники за Кривдой

Впрочем, у Розы и на это хватило бы смелости. В прошлом соседки по общежитию в училище Дома Целителей, они дружили с первого дня учебы, хотя более непохожих людей нельзя было найти во всём училище.

— Всё, иди. Я буду ждать здесь, — подруга решительно высвободила свою руку из руки Веры, — И перестань трястись, она не имеет никакого права тебя унижать!

— Вообще-то имеет…

— Чепуха! — снова повторила Роза. — Потом расскажешь, как всё прошло. Иди.

Конечно, Вера расскажет ей, с кем же еще ей поделиться? Роза Жданова была для неё, без лишних сантиментов, единственным в жизни близким и важным человеком. Но теперь появился еще и Яков.

Вера сделала глубокий вдох, как перед прыжком со скалы в ледяную воду, и вошла в полупрозрачные двери.

Внутреннее убранство торгового зала, естественно, не уступало фасаду здания. Стараясь ни на кого не смотреть и никому не попадаться на глаза, она поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж, в рабочие кабинеты.

В приемной Агаты Яковлевны, как и в торговом зале, царил мрамор: зеленый, черный, белый. По углам комнаты высились изящные малахитовые колонны.

«Так, наверно, лучшие залы в Кремле отделывают, — тоскливо подумала Вера, — а тут — всего лишь приемная…».

— Здравствуйте! — бодро поприветствовала её девушка за секретарским столом. — Вы, должно быть, Вера Алексеевна, да?

На секретарше был форменный зеленый сарафан с золотой вышивкой. Особенно бросались в глаза вышитые на рукавах золотые ящерки. В народе ходили слухи, что некоторые особо доверенные служанки «малахитовой княжны» умеют превращаться в ящериц.

— Да, — онемевшими губами подтвердила Вера.

— Агата Яковлевна еще не пришла, Вы можете подождать её в кабинете, — жизнерадостно сообщила та. Затем стремительно, словно ящерка, выскочила из-за стола и открыла перед Верой массивные дубовые двери.

Кабинет хозяйки «Малахитовой горы» напоминал огромную пещеру: дальние углы и стены терялись в зеленоватом полумраке, а сводчатый потолок, украшенный какими-то барельефами, поднимался неправдоподобно высоко. Вере даже показалось, что изнутри это здание гораздо больше, чем снаружи.

По знаку девушки-секретарши она присела в кресло у стола.

— Может быть, хотите чаю? — осведомилась та. — У нас и кофе имеется. Или желаете воды?

— Н-нет, — выдавила Вера, — ничего не нужно.

Казалось, она сейчас не сможет проглотить ни капли. Секретарша еще раз кивнула и вышла, оставив её одну в этой «пещере».

Как-то раз Вере довелось побывать в кабинете директора Дома Целителей, там она видела массивный письменный стол, выточенный, похоже, из цельного куска дерева. Столешница, бортики и ножки того стола были украшены крупными малахитовыми вставками. В кабинете Агаты Дивидовой стоял стол, выполненный наоборот: цельный кусок малахита, кое-где украшенный деревянной лепниной.

Вера почувствовала себя еще более неуютно, даже как-то неуместно среди всего этого мощного великолепия. Ну, во что она ввязалась? Что о себе возомнила?! Что она вообще из себя представляет?

Потомственная травница, не более. У её родителей только и было, что аптекарская лавка на окраине города. Не слишком прибыльное дело, но бандитов из Стаи это не смущало… В ту ночь, когда лавку подожгли, Вера была у тетки в деревне, шли летние каникулы. Тетка Степанида не питала особой любви к племяннице, уследить бы за своими пятью, но не оставлять же Верочку летом в городе!

У этой тетки Вере пришлось провести все последующие годы до поступления в училище, так как после того пожара у неё не осталось ни дома, ни семьи.

Зато в училище у неё появилась первая в жизни настоящая подруга. Роза происходила из небогатого, но древнего боярского рода — её отец раньше даже заседал в Боярской Думе! — но была лишена всякого высокомерия. Училась и жила в общежитии она на общих правах, умудрялась быть главной заводилой во всех студенческих авантюрах. При том еще и оставалась одной из лучших учениц в их группе, после Ромашкиной.

Роза и предложила им обеим подать заявление на работу в лагере «Орлиные врата». Она же и познакомила Веру с Яковом Дивидовым. Они встретились тогда в отделе кадров Главного штаба ОЗК, он тоже пытался устроиться в лагерь, на место преподавателя по ратному делу. Вера тогда очень удивилась, ну зачем сыну Агаты Дивидовой такая работа? Она его еще совсем не знала…

— Добрый день, Вера.

Вера вскочила с места, как ужаленная, едва не запнувшись за собственные ноги:

— Здравствуйте, Агата Яковлевна!

Высокая стройная женщина сдержанно улыбнулась. Очень сдержанно, но всё-таки не враждебно. Потом обошла стол и села в своё кресло:

— Присаживайся, милая. Я очень рада, что ты приняла моё приглашение, и мы можем поговорить в спокойной обстановке.

Вера, как подкошенная, плюхнулась обратно в кресло. Стоило признаться хоть себе самой, как бы ни было ей страшно встречаться с матерью Якова, отказаться от её приглашения было бы еще страшнее.

— Я… тоже рада, — произнесла она на удивление спокойно.

— По сути, это — наше первое нормальное знакомство. К сожалению, сын не счел нужным.… Но я, знаешь ли, не люблю недосказанности.