Охотники за ментами

– Видите ли, дело в том, что тело, как бы это сказать… – он оглянулся на Волченкова. – Одним словом, раз уж вы знаете про пожар… В общем, есть основания полагать, что Четвертаков входил в некую банду. Эта банда собралась нынешней ночью в дачном поселке, где подверглась нападению. Два человека погибли и еще по крайней мере один ушел. Одного мы опознали, при нем были документы. Его фамилия Званский…

– Ох! – вырвалось у Желябовой.

Она прижала ладони к побелевшим щекам.

– Так это… это правда? – прошептала она. – Это вы их убили?

– Что за чушь вы несете, Ангелина Владимировна! – сердито воскликнул Волченков. – Какого бы мнения вы ни были о полиции, расстрелами мы не занимаемся. Правда, убил их полицейский, но этот полицейский был, скорее, ваш человек, чем наш. Понимаете, о чем я?

Желябова, не мигая, смотрела ему в глаза, и Волченков понял – она поняла.

– Так вот, вернемся к опознанию, – продолжил он. – Званского мы опознали. Второй труп опознать сложно. Он сильно обгорел. Естественно, документы и все, что было при нем, тоже сгорело.

– Идемте! – сказала Желябова, вставая. – Я пойму.

Казалось, она выдавила из себя слабость как нагноившуюся болячку. Бледность по-прежнему покрывала ее лицо, но движения были уверенными и пластичными. Сейчас ее можно было вполне представить за рулем гоночной машины. «Сколько тут актерства и сколько характера? – гадал про себя Волченков. – Удивительная женщина. Но жизнь, кажется, сломана основательно. Печально».

В морге уже патологоанатом, с сомнением посмотрев на осунувшееся бледное лицо Желябовой, предложил:

– Может быть, вам сначала успокаивающее принять? Зрелище, знаете, не для женских глаз.

– Я выдержу, – сказала актриса.

Выкатили труп, обгорелый, скрюченный, воняющий так отвратно, что Волченкова самого чуть не стошнило. Желябова, не двигаясь, с полминуты смотрела на тело, а потом сухо сказала:

– Я думаю, это он, Игорь Четвертаков. Если они были там втроем, как вы говорите, то это он.

Некоторое время она о чем-то думала, а потом как будто пожаловалась кому-то:

– Я оставила тебя в эту ночь. В эту самую главную ночь. А теперь я даже не могу поцеловать тебя в последний раз. Мне оставили кусок обгорелого мяса. Это чудовищно. Мы все чудовища…

Она повернулась и, сгорбившись, пошла к выходу. Ломов нагнал ее.

– Ангелина Владимировна, может быть, вы расскажете, при каких обстоятельствах…

– Да все я расскажу! – с тоской произнесла Желябова. – Игоря нет. Ничего нет. Как это все бессмысленно!.. Да ради бога, я все расскажу.

Рассказывала Желябова спокойно и бесстрастно, точно отвечала зазубренный урок. Никакого актерства, никакой позы. Кажется, ей просто нужно было выговориться. Однако Ломов с Волченковым не стали слушать всю исповедь, подрядив на это дело Смолина с Тимошенко, а сами первым делом прояснили для себя самый главный момент.

– Сколько членов банды оставалось в наличии до вчерашней ночи?

– Трое, – сказала Желябова и, подумав, добавила: – Наверное, вам нужно и меня включить в это число. Тогда четверо.

– Вы знали, что полицейский снабжает вас закрытой информацией? Знали его имя?

– Знала. Но ни разу не видела. Ребята решали такие вопросы не в моем присутствии. Они вообще меня берегли от лишних проблем. Я в основном занималась транспортными вопросами. Автомобилями интересуюсь с детства.

– По вашим словам выходит, что сейчас в живых остался единственный мужчина из банды. Хозяин дачного участка, на котором был пожар, так ведь? Кто он?

– У нас была конспирация. Все именовали друг друга какими-то дурацкими кличками. Игорь, например, был Вальтером. Наш главный именовался Павлом Петровичем, хотя на самом деле его звали совсем по-другому. Вот он жив и остался. У него была маленькая дача за городом. Там они собирались по особым случаям.

– Знаете его настоящее имя? Адрес?

– Конечно, знаю. Его зовут Чижов Андрей Захарович. Точного адреса я не знаю, но найти его не составит труда. Он работает учителем…

– Постойте! – потрясенно воскликнул Волченков. – Чижов? Директор из семнадцатой школы, где работал тот попавший в аварию учитель?

– Он самый. Он считал своим личным делом отомстить тому продажному менту, который решил выгораживать виновника аварии.

– Это он стрелял в полицейского?

– Да, он. Я только пригнала и отогнала машину.

– Черт возьми! – Волченков никак не мог прийти в себя. – Как же я опростоволосился! Беседовал со всеми отцами в классе и совершенно не подумал про учителей. Но кто мог подумать? Он производил впечатление абсолютно положительного человека.

– В принципе Андрей Захарович очень хороший человек, – серьезно сказала Желябова. – Он просто добивался справедливости.

– Да уж, – скривился Ломов. – Значит, Чижов? Надо выяснить его адрес… Тимошенко, займись этим!.. Только наверняка он сейчас не дома. Сейчас он будет искать пути для отхода. Есть соображения, куда он может направиться в критической ситуации?