Охотники за мифами

Оливер закончил свой рассказ, Ларч поблагодарил его и встал с кресла, полный решимости как можно лучше устроить их на ночлег в своем маленьком домике. Он пообещал отдать Оливеру и Кицунэ, если она пожелает, лишние одеяла. Кровать была всего одна, в комнате хозяина, но гости могли, по его словам, разместиться на любом предмете мебели, который покажется им подходящим для сна. У Ларча оказалось много разных подушек и подушечек, и он надеялся, что гостям будет удобно.

Путешественники с благодарностью приняли гостеприимное предложение, однако Оливер заметил, что между Кицунэ и Фростом происходит какой-то разговор, полностью занимающий их обоих. Но Фрост заговорил, только когда Ларч уже собрал посуду, оставшуюся от их ночного чаепития, и собирался удалиться в свою комнату.

— Мистер Ларч, не знаете ли вы, где в Перинфии можно найти какого-нибудь мазикина?

Ларч с некоторым раздражением скрестил руки на груди.

— Вам не стоит якшаться с мазикинами, мистер Фрост. Если вы пытаетесь избежать ненужного внимания, это не самый лучший способ.

Кицунэ склонила головку, и черные как смоль волосы упали ей на лицо, словно шелковая вуаль.

— Нам понадобится их помощь. Риск неизбежен. Вы можете нам помочь?

Похоже, мистер Ларч собирался еще поспорить на эту тему, но взгляда Кицунэ оказалось достаточно, чтобы он уступил и пожал плечами:

— В Перинфии существуют места, где вероятнее всего можно ждать неприятностей. В каждом городе есть такие местечки, в любом из миров. Мазикины — это и есть неприятности. Идите в бар «У Амелии», только дождитесь, пока хорошенько стемнеет. Если вам нужны неприятности, там вы их непременно найдете.

Глава 12

Оливер сидит в мамином салоне, пьет какао со взбитыми сливками. На полу, у камина, свернулась калачиком Джулианна и наслаждается идущим от огня теплом. Опустив голову на вытянутые руки, она смотрит на него нефритовыми глазами… Нет, здесь что-то не так. Многое не так. Ее стянутые в «конский хвост» волосы в свете огня приобрели насыщенный медно-рыжеватый оттенок, напоминающий лисий мех.

И мама тоже тут. Стоит у абажура Гауди и держит в руках потрепанный томик Агаты Кристи, читая вслух.

— Мам?

Она оборачивается к нему с внимательной улыбкой. В ее глазах светятся ум, любовь и юмор. И Оливер вдруг чувствует такую тоску по ней, что даже во сне его сердце разрывается.

Нет, он не будет думать о снах.

— Разве тебе можно быть здесь? — спрашивает он.

Мама тихонько хихикает, качает головой и слегка закатывает глаза. Так она делала всегда, когда сын удивлял ее своими недетскими вопросами.

— А где же еще мне быть?

— Я… так счастлив тебя видеть!..

Оливер пытается встать с дивана, но не может. Глянув вниз, замечает, что нижняя часть его тела вморожена в большой куб льда. Огонь в камине пылает ярко, от него идет жар, но лед не тает. Краешком глаза Оливер замечает, как что-то, или кто-то, шевельнулось возле огня. Повернул голову — никого. Кроме Джулианны. Она осталась неподвижной, но выражение ее лица изменилось.

Губы раздвинулись, обнажив черные десны и длинные желтые зубы, ряды смертоносных клыков.

— Джулианна?!