Охотники за нацистами

Когда Вальдхайм, несмотря на все нанесенные ему удары, вышел с поля боя победителем, Розенбаум решил громко озвучить то, что не давало ему покоя. Он подготовил для Зингера черновик ответа на статью в венской еврейской газете «Аусвег», где Визенталь в очередной раз выступил с критикой деятельности Всемирного еврейского конгресса. «Своей победой доктор Вальдхайм, несомненно, обязан господину Визенталю», – написал Розенбаум, пояснив, что, какие бы факты ни обнаруживались, «известнейший в мире “охотник за нацистами” тут же находил им неправдоподобное “объяснение”».[695]

Кроме того, Розенбаум упомянул об отказе, которым Визенталь ответил на запоздалое предложение членов еврейского конгресса проанализировать имеющуюся у них документацию. «Пытаясь обелить Курта Вальдхайма, он поставил несмываемое пятно на собственной репутации. Он унизил себя и оскорбил еврейский мир. Нам остается лишь пожалеть его»,[696] – резюмировал Розенбаум. Один из коллег смягчил формулировки, прежде чем отправлять статью в «Аусвег», и тем не менее ее так и не напечатали.

В своей книге, вышедшей позднее, Розенбаум развил теорию, суть которой отражается в заглавии: «Предательство: Нерассказанная история расследования и сокрытия фактов биографии Курта Вальдхайма» («Betrayal: The Untold Story of the Kurt Waldheim Investigation and Cover-up»). По убеждению автора, и у кандидата в президенты, и у «охотника за нацистами» «были свои тайны, и эти тайны ожидала одна и та же участь».[697]

Тайна Визенталя заключалась в том, что в 1979 году, когда израильтяне попросили его проверить прошлое Вальдхайма, он объявил генсека ООН невиновным. «Применительно к делу преследования нацистов это преступная халатность»,[698] – пишет Розенбаум, подчеркивая, что именно по этой причине Визенталь в дальнейшем стремился опровергнуть все обвинения Всемирного еврейского конгресса в адрес австрийского политика: в противном случае стало бы ясно, что «он потерпел страшный провал».[699]

Придя к такому выводу, Розенбаум посвятил большую часть книги о деле Вальдхайма осуждению всего, чем занимался Визенталь на протяжении своей карьеры. Вторя руководителю «Моссада» Иссеру Харелю, по словам которого слава Визенталя основывается на ложно присвоенных заслугах в поимке Эйхмана, Розенбаум создал портрет человека, привыкшего «вольно обращаться с фактами собственной жизни».[700]

По мнению Розенбаума, в автобиографиях Визенталя преувеличены и тяготы, пережитые им в войну, и его послевоенные достижения. «Те из нас, кто действительно преследовал нацистских преступников, знают, что этот человек не так грандиозен, как миф о нем»,[701] – утверждает Розенбаум, называя кумира своей юности «совершенно некомпетентным»[702] в охоте за нацистами, и тут же восклицает: «Но кому хватило бы дерзости – или глупости, – чтобы подняться и во всеуслышание об этом заявить?!»[703]

С этого момента Розенбаум решил взять на себя роль разоблачителя легендарной фигуры. В то же время он признает: благодаря Визенталю дело преследования нацистов не угасло в годы холодной войны. «Если бы не Симон Визенталь и не Тувья Фридман, стремление восстановить справедливость сошло бы на нет еще в конце шестидесятых», – сказал мне Розенбаум в 2013 году. И все-таки после скандала вокруг Вальдхайма он приходит в негодование всякий раз, когда о Визентале говорят как о человеке, снискавшем заслуженную славу выдающегося «охотника за нацистами».

Разгоревшаяся неприязнь Розенбаума к Визенталю имеет несколько причин, и некоторые из них сугубо личные. После ухода из правительственных структур Мартин Мендельсон, юрист, некогда принявший Илая практикантом, продолжил заниматься преследованием нацистов и неоднократно сотрудничал как с Симоном Визенталем лично, так и с лос-анджелесским Центром Симона Визенталя. Бывший начальник объясняет неутихающую злобу Розенбаума разочарованием: «Сначала Илай его боготворил, а потом, когда увидел, что он стоит на глиняных ногах, что он не бог, а человек, стал его ниспровергать».

Другой бывший коллега Розенбаума по Бюро специальных расследований[704] предлагает свое объяснение: молодой преследователь нацистов почувствовал себя оскорбленным, когда Визенталь с презрением отверг его попытку начать дело против Вальдхайма. Илаю показалось, что с ним обошлись как с ребенком.