Охотники за пиратами

Мотоциклист остановился, а затем медленно слез с мотоцикла и сделал шаг в сторону пикапа. Чаттертон тоже остановил пикап. Это давало Маттере шансы уж точно не промахнуться, пусть даже такая ситуация и продлится не дольше доли секунды. Однако у него имелся уже немалый жизненный опыт, который подсказывал ему, что даже если совершенное убийство и можно считать оправданным, память о нем потом всю жизнь будет лежать на душе тяжким грузом. Сейчас он имел тактическое преимущество, его защищал пикап, а враг находился прямо перед ним у него на прицеле, но… Как он потом объяснит полиции, что ему приходилось видеть в его жизни, как парни погибали из-за того, что раздумывали слишком долго?..

– Pon tus malditas manos en tu cabeza![32] – рявкнул Маттера.

Мотоциклист медленно запихнул пистолет сзади за пояс своих штанов. Повернувшись на 180 градусов, он сел на свой мотоцикл, сделал такой жест, как будто машет на прощание рукой, затем съехал с дороги и помчался куда-то прочь. Грязь и пыль полетели из-под колес его мотоцикла. Вскоре он исчез из виду.

Минуту-другую Чаттертон и Маттера ехали молча. Затем один из них сказал: «Послушай, приятель, а ведь мы показали себя неплохо». Второй из них ответил: «Черт возьми, и в самом деле неплохо».

Глава 16 Сражение

За столиком в ресторане Чаттертон и Маттера обсуждали одно за другим все те действия, которые они совершили во время инцидента с агрессивно настроенным мотоциклистом. Изначально они вообще-то намеревались использовать встречу в ресторане для того, чтобы поговорить об очевидном – а именно о том, что ничего у них двоих не получается. Но в этот самый день с ними двоими произошло подобное приключение, поэтому ни у одного из них не хватило духу заявить своему компаньону, что им пора поставить крест на сотрудничестве.

После этого они не виделись друг с другом несколько дней. Затем Чаттертон позвонил Маттере и сказал ему, что пришло время поговорить. Встретившись на вилле, они сели на веранде, держа в руках покрытые холодными каплями баночки низкокалорийной содовой. Каждый из них двоих надеялся, что первым вопрос о прекращении их сотрудничества поднимет не он, а его компаньон.

– Дай мне три дня, – сказал Маттера. – У меня появилась еще одна идея.

Они оба посмотрели через пролив на остров Кайо-Вихия.

– Я вообще-то думал, что мы, возможно, расстанемся, – сказал Чаттертон.

– Может, и расстанемся, – пожал плечами Маттера, – но не прямо сейчас.

Несколько дней спустя Маттера полетел в Нью-Йорк. Обычно он, сидя в самолете, держал перед собой на откидном столике три или четыре книги, блокнот, карандаши и какую-нибудь еду. На этот раз перед ним не лежало ничего: он всего лишь смотрел из окошка на находившийся далеко под ним океан.

На Манхэттене Маттера стал рыться на стеллажах Нью-Йоркской публичной библиотеки, расположенной на Сорок второй улице. Он взял с полок и перелистал столько книг, посвященных морским сражениям семнадцатого века, сколько только смог найти. Ни в одной из них не упоминалось сражение кораблей английского королевского военно-морского флота с Баннистером, однако некоторые фрагменты из них, собранные воедино, позволяли воссоздать общую картину этого сражения. Это давало Маттере возможность понять суть того, что тогда произошло. Он переписал себе все эти фрагменты, пытаясь найти в них подсказки, которые помогли бы ему ответить на мучающие его вопросы.

Из собранных ранее Маттерой сведений ему уже было известно, что непосредственно предшествовало этому сражению. Действуя по приказу губернатора Ямайки, два фрегата английского королевского военно-морского флота – «Сокол» и «Селезень» – вошли в залив Самана, чтобы поймать пиратского капитана Джозефа Баннистера и уничтожить «Золотое руно». Капитаны этих фрегатов надеялись, что застанут судно в тот момент, когда оно будет проходить процесс кренгования – то есть когда его положат на борт у самого берега и начнут очищать обшивку корпуса от морских моллюсков и различных наростов, появляющихся после длительного плавания по морю.

Маттера и раньше всегда полагал, что преимущество было у военно-морских судов. Фрегаты могли иметь на своем борту в общей сумме пятьдесят восемь пушек (сорок две на «Соколе» и шестнадцать на «Селезне»), тогда как у Баннистера пушек было вроде бы тридцать. Однако лишь открыв эти книги, Маттера начал осознавать, каким значительным было это преимущество.