Охотники за привидениями и Барбинелла

По обычаям того времени именинница сидела во главе стола, выполняя функции хозяйки (что выходило у Катрин довольно похоже на правду). Гости с шумом уселись на свои места и первым делом прикончили небольшое стадо поджаренных на вертеле волов. Радостно галдя, они щедро подливали себе из кувшинов крепленое вино. Тосты и поздравления в пятнадцатом веке было принято произносить, лишь хорошенько заморив червячка и утолив жажду. Подарки, соответственно, вручались после тостования.

– Дражайшая девочка, – вытирая усы, поднялся с места захмелевший король. – Я – старый, испещренный боевыми шрамами солдат... Да, не скрою: я хотел стать философом, поэтом, бродячим актером, слепым музыкантом. Увы... Высшие политические соображения потребовали, чтобы я стал национальным героем и больше не рыпался... Война сделала эти руки, – Франциск поднес к самому лицу свои ладони, – грубыми и мозолистыми. Когда я хочу кого-нибудь приласкать, мозоли от рукоятки меча царапают нежную кожу. И тогда я думаю: а зачем пришел я в этот мир? И вообще – кто я такой?

Король опустил голову, глубоко задумавшись. Он соображал долго, но так и не смог ответить на вечные вопросы бытия.

– Ладно, – вдруг очнулся он от оцепенения. – Будем здоровы. И одним махом опрокинул в себя золотой кубок.

Гости облегченно зашумели, засмеялись. Откуда-то взялся коллектив слепых бардов, которые выстроились по росту и от имени всех присутствующих поздравили Катрин веселой песенкой из пятидесяти девяти куплетов (в то время так было принято).

Принесли еще стадо волов, а к ним – водоем сладкого крепкого вина.

Мастер Леонардо решил, что подвыпившие феодалы скоро начнут рассказывать всякие сальные истории, Катрин, естественно, придется отправить спать, а потому с подарком следует поторопиться.

– Досточтимые дамы и господа, – обратился он к присутствующим. – Мадам и мсье. Я давно живу в этом гостеприимном замке и, сдается мне, буду считать время, проведенное здесь, самыми счастливыми днями своей жизни.

– Ты – молоток! – вскричал Франциск. – Уважаю! Качать героя!..

К счастью, никто из окосевших гостей в данный момент не принимал короля всерьез.

– Спасибо, ваше величество, – поклонился Винчи.

Затем он повернулся к Катрин и продолжил:

– Я преследуем навязчивой идеей хоть как-то отблагодарить вас за то радушие и терпимость, какие вы являете по отношению к моей шумной и деятельной персоне... В этом направлении мной делались неоднократные отчаянные попытки, но то, что вышло в результате, ни в коей мере несоотносимо с добротой и теплом, получаемым от вас... Кстати, – Леонардо вдруг изменился в лице и отцепил от пояса блокнот, с которым никогда не расставался, – кажется, я открыл первый закон термодинамики...

Наскоро что-то пометив в блокноте, Винчи вновь обратился к гостям:

– Короче, я приготовил подарок, который, надеюсь, надолго останется для Катрин доброй памятью о дядюшке Леонардо. Я – плохой воспитатель, и, боюсь, не слишком заботливый наставник. Однако свою непосредственную функцию гениального механика и изобретателя я постарался выполнить с честью... Будьте добры, внесите подарок.

Заинтригованные гости притихли.

Трое слуг проворно метнулись за дверь и через минуту вернулись, держа в руках огромный сверток. Сверток был водружен прямо на стол. Винчи изящным движением руки сбросил тонкое покрывало и вдоль столов пронесся невольный вздох восхищения.

Между двумя блюдами, наполненными обглоданными говяжьими костями, высилась огромная кукла. Она изображала девочку возраста Катрин и ростом была почти с именинницу. У нее были светлые волосы, голубые глаза, тонкая загадочная улыбка (впоследствии более-менее удачно повторенная Леонардо на известном полотне «Мона Лиза»).

Пока остолбеневшие гости глазели на это чудо, кукла медленно наклонила голову и отчетливо произнесла на хорошем французском:

– Bon soir, Catrine.

За столом раздался восторженный рев. Король Франциск не нашел слов для выражения своего восторга и упал со стула. Маленькая Катрин широко открытыми глазами смотрела на куклу... Все были уверены, что видят перед собой одно из гениальнейших творений пятнадцатого века. Сам Леонардо не торопился спорить с ними.

Только аббатисса Бабуа не обнаружила особой радости при виде этого замечательного подарка. Она брезгливо оттопырила влажную нижнюю губу и торопливо перекрестилась:

– Чур меня, чур, чур...

Ее монахини склонили головы и зашептали слова охраняющей молитвы.

– Одну секунду, – поднял руку мастер, снова вставая из-за стола. – Катрин, я хотел сказать тебе, что эту куклу зовут Барбинелла. Запомни это имя, малышка... Она – не простая кукла. Она...

– Довольно! – прервал его резкий окрик с другого конца стола.

Конечно, это был голос аббатиссы. Гости недоуменно обернулись к ней.