Охотники за привидениями и самый жуткий монстр

– Нет, погоди! – продолжил он. – Теперь я понял. Какой-то огненный дух поразвлёкся и превратил тебя в обрывок закоптелой бумаги. Дурная шутка, она нисколько меня не смешит.

НЕПРОПРИВ издал вой, от которого расплавились, словно разогретый воск, подсвечники на алтаре.

«Вот сейчас, – подумал Том и потёр уши, заболевшие от воя, – он будет готов! Сейчас он на меня набросится». Контактно-компрессионная ловушка была на ощупь приятно тёплой, когда Том вынул её из кармана. Экзамен по метанию КОКОЛОВа он уже сдал – на «хорошо с плюсом». Всего два промаха из пятнадцати попыток. Но теперь даже один промах мог иметь крайне болезненные последствия.

НЕПРОПРИВ навис над Томом, словно грозовая туча, и таращился на охотника жуткими глазами.

– Ах, да что там! – крикнул Том. – Теперь-то я знаю точно. Ты просто обрывок спятившего рубероида!

Привидение зашипело и зафыркало так злобно, что у Тома волосы встали дыбом, как иглы у ёжика, но ниже так и не опустилось. Проклятие! Что же делать?

– Я Двена-а-адцатый посла-а-анник! – раздалось из его белого рта.

Том растерянно оглянулся на госпожу Кюммельзафт, но напарница ответила ему таким же недоумённым взглядом.

– Двенадцатый посланник? – переспросил Том. – От кого?

– Он тебя уничто-о-ожит! – ответил НЕПРОПРИВ.

– Кто же это? – настаивал Том.

Но НЕПРОПРИВ не отвечал. Он раскрыл рот так широко, что Том мог пересчитать все его чёрные зубы, и издал такой ужасный крик, что у Тома, несмотря на фильтр гиперзвука, чуть не лопнули барабанные перепонки. Затем привидение потянулось к охотнику ледяными пальцами и тенью ринулось к нему сверху.

В тот же миг Том метнул ловушку. И не промахнулся.

С резким шипением шар скрылся внутри тёмной фигуры НЕПРОПРИВа – и привидение исчезло. А ловушка упала на пол и покатилась по проходу между скамейками, пока не остановилась перед ступенями алтаря.

Хедвиг Кюммельзафт со вздохом облегчения подошла к Тому и обняла его за плечи.

– Великолепный бросок, мой дорогой, – сказала она. – Нечасто такое увидишь.

– Ах, пустяки, – пролепетал Том, застенчиво поправляя без надобности очки.

Затем он подбежал к ловушке и поднял её. НЕПРОПРИВ сидел внутри шара, словно муха в янтаре, и смотрел в полной растерянности, насколько можно было судить по негативной проекции его лица.

– Для твоего отчёта нужно выяснять, из какого века он родом? – спросила госпожа Кюммельзафт.

– К счастью, это не требуется, – ответил Том и зевнул. Он вдруг почувствовал огромную усталость.

– Не так уж много разрушений он тут учинил, – сказала госпожа Кюммельзафт, оглядываясь по сторонам. – Вон у той статуи нет головы, а кафедрой пастора он, судя по всему, орудовал как дубиной, но в остальном всё вполне пристойно. Меня интересует только одно: где же прячется пастор?

– Может, он по неосторожности пожал руку своему бесчинствующему посетителю? – пробормотал Том и снова зевнул. – Если НЕПРОПРИВ ответил крепким рукопожатием, то пастор сейчас лежит где-нибудь одеревеневший и снова шевельнётся самое раннее через месяц.

– Вполне возможно, – ответила госпожа Кюммельзафт. – Но иногда жертвы могут хотя бы подать знак. Эй? – крикнула она в тёмную глубину церкви. – Есть тут кто? – Её голос разнёсся эхом под сводами, как будто блуждая от колонны к колонне.

Ответа не последовало, и Том с госпожой Кюммельзафт уже собирались более основательно заняться поисками исчезнувшего пастора, как вдруг из-за алтаря послышался слабый голос:

– Эй! – Седовласый невысокий мужчина осторожно выглянул из-за ограждения алтаря.

– Вы можете выйти! – крикнул ему Том, подняв над головой ловушку с НЕПРОПРИВом. – Мы поймали привидение. Ваша церковь теперь избавлена от духов.

– О, неужели это правда? – воскликнул пастор и медленно поднялся во весь рост. Он был почти невидим в своём чёрном одеянии. В темноте светились только его седые волосы да бледное лицо. – Оно бросалось подсвечниками! – пожаловался он, спускаясь нетвёрдой поступью по ступенькам алтаря. – Святому Антонию оторвало голову. А от святой Бригитты вообще остались одни щепки.

– М-да, радуйтесь, что привидение не добралось до вас, – сказал Том, пряча в карман куртки ловушку с НЕПРОПРИВом.

– П-почему, молодой человек? Какие бы это имело последствия? – заикался пастор.

– Ну, во-первых, было бы очень больно, если бы НЕПРОПРИВ прикоснулся к вам, – ответил Том. – И, во-вторых, вы бы одеревенели. Как доска. Или как одна из этих фигур святых. Минимум на месяц.

Пастор посмотрел на Тома с ужасом.

– В самом деле? – ахнул он.

– Сто процентов, – подтвердил Том и отвернулся зевая. В этот момент он хотел лишь одного: лечь в постель.

– Хорошего вам вечера, – пожелала Хедвиг Кюммельзафт пастору, всё ещё более чем растерянному. – Передайте от нас привет вашей сестре и скажите ей, что дух больше не будет досаждать.

– Ах да, э-э, конечно! – крикнул пастор им вслед. – Но откуда вы знаете мою сестру?

– Ох, она сама вам расскажет, – ответил Том и закрыл за собой дверь церкви.

Загадочные дыры

– Двенадцатый посланник, – бормотал Том, когда они с госпожой Кюммельзафт возвращались в гостиницу. – Что это значит?