Охотники за туманом

– Понимаешь ли, любезный Николай Викторович. Герои, как их называет голос, будут участвовать в игре только если у них нет никаких других целей. Тогда они отдадутся игре со всей страстью, со всей своей силой. И тогда будет шанс победить. А если у них появляются женщины? Тогда они перестанут думать об игре и начанут думать о женщине. Потом им будет нужен свой дом. Потом дети. А затем и вовсе тонут в своих делах, забыв дела государственные. А люди они все как один непростые, от каждого остался густой след поступков в том мире. И что тогда? Как их заставить? Как выиграть игру, если все фигуры в партии разбежались по хатам?

– Поэтому вы блокировали фигурам память и подрезали чувства, верно? – утвердительно произнес Николай. – Вы каждую неделю обновляли контур контроля, следили, чтобы не возникало страстей между мужчиной и женщиной, чтобы сильные эмоции не перебили контур. Так?

Андрей Тимофеевич развел руками.

– Ну а как иначе-то? Я не царь и не господь Бог. Один все кристаллы не соберу. Картонки в туман войти не могут, для этого нужны одушевленные. А подчиняться мне вот так запросто вы не обязаны. Что остается? Заплатить денег? Да кому они здесь нужны!

Николай участливо кивнул.

– Ваш интерес понятен, Андрей Тимофеевич. Когда фигур десять или даже сто – такой метод сработает. А когда счет пойдет на тысячи? А он пойдет, уж будьте уверены. Вон, у владетеля южан – шаха – уже более двух сотен одушевленных героев. Скоро будет больше. Как тогда? Хватит ли вам времени чтобы каждому обновлять договор каждую неделю? Или даже каждый месяц? Да хоть бы каждый год?

– Я думал об этом. И пришел к выводу, что большую территорию я удержать никак не смогу. Потому лучше меньше, зато качественно.

– Поэтому вы не стали захватывать, а просто разрушили алтарь Ледяного Владетеля.

Боярин кивнул.

– Именно так, дорогой мой. Удерживать нет сил. А увеличивать штат охотников нет возможности. Сам же рассказывал, что творят между собой охотники южан, когда остаются без внимания владетеля. Да и мой хромой пленный тоже немало подобного поведал. Безвыходная ситуация получается.

Николай указал рукой в сторону шпиля на надвратной башне:

– Зачем тогда флаги? Как это у вас в голове складывается – заявить свои владения как маленький компактный анклав, но при этом повесить флаги империи с самой большой в мире сухопутной территорией?

– Чтобы пробудить в вас интерес, Николай Викторович – пожал плечами боярин – патриотизм. Говорят, это может сработать.

– Вот как. Вам бы, Андрей Тимофеевич, с Пахомом Евграфычем парой слов перекинуться. Он очень хорошо понимает что такое Родина. Может, и вам объяснить сумеет.

Николай поставил пустую чашку на стол, дожевал баранку и поднялся со стула, стряхнув с ног крошки.

– А сейчас прошу меня простить. Устал очень. Пойду спать, – сделал пару шагов в сторону гостевой комнаты, потом вдруг спохватился и сказал – Вы позволите?

Боярин махнул рукой.

– Отдыхай, Николай Викторович. Отныне это такой же твой дом, как и мой. Ты же теперь тоже… оператор!

– Резервный оператор, прошу простить. На всякий самый крайний случай. На основного я не претендую, Андрей Тимофеевич.

Боярин посмотрел на усталого, запыленного ротмистра от кавалерии и совершенно серьезно, без тени шутки сказал:

– Спасибо тебе, Николай Викторович.

– Пожалуйста. Спокойной ночи!

* * *

В окно гостевой комнаты на втором этаже светила луна. Николай проснулся от скрипа деревянных половиц и сунул руку под подушку, нащупывая револьвер. Не то, чтобы он прям опасался боярина, но все же…

Тихо переступая босыми ногами, в комнату вошла Нина, одетая лишь в легкую белую ночную рубашку. Распущенная грива черных волос разметалась по обнаженным плечам.

– Ты чего не спишь? – глухо произнес Николай. Сердце его вдруг забилось так что, казалось, напрочь заглушило голос.

Нина качнула головой и улыбнулась. Луна блеснула в ее бездонных карих глазах.

– Ты смог вернуть мне Ромку, родной. Давай теперь попробуем вернуть нам Настеньку?

Ночная рубашка неслышно скользнула на доски пола.

Глава 17

Николай проснулся поздно, когда уже совсем рассвело и солнце вовсю заливало светом комнату. Натруженные мышцы еще немного побаливали, но чувствовал он себя на удивление хорошо.

Сегодня он позволил себе отдых. Не поднялся с рассветом, как обычно, а долго валялся на скомканной простыне, наслаждаясь покоем. Кровать стояла рядом с окном, ставни были открыты и свежий ветерок приятно холодил тело. Нина с утра уже управилась по хозяйству, накормила лошадей, раздала ежедневные указания картонкам, потом наскоро сполоснулась под остывшим за ночь летним душем и вернулась к нему под одеяло. Обняла, прижалась всем телом, как в старые добрые времена. Для полной гармонии не хватало только детской кроватки в углу с кем-нибудь из мирно спящих карапузов.

Он легонько гладил ее по распущенным черным волосам, перебирая пальцами локоны и вдыхая давно забытый запах ее волос.