Охотница. Книга вторая. Испытание Судьбы

С осторожностью диких зверей, избегающих самого опасного в лесу хищника, наша троица с помощью карты и своих же следов преодолевала обратный путь. По дороге мы почти не разговаривали, внимательно присматриваясь к каждому кусту, к каждому дереву, видя угрозу даже в низеньких пеньках, которые, как нам иногда чудилось, сами собой перемещались. Думаю тот, у кого есть опыт прогулок по лесам, мог бы понять наши тревоги, но это был не просто лес, а лес другого мира, и если на первый взгляд казалось, что он похож на земной, то теперь, при свете дня отчётливо виднелись различия.

Многие деревья имели необычную красноватую кору, а у елей или сосен и правда иголки были голубого и даже тёмно синего оттенка, а не привычного зелёного цвета. Ещё нам встречались необычные зверки, какие бы точно не встретились дома: мелкие и среднего размера, похожие на наших, и одновременно отличающиеся мелочами – все они ненавязчиво давали понять, что мы на чужой земле. Особенно это стало ясно, когда дорогу нам перебежала лисица или кто-то её очень напоминающий, но с тёмно-фиолетовым мехом вместо рыжеватой шубки, и что удивительно – животные здесь вообще не боялись людей, очевидно, не ощущая от них угрозы. Конечно, ведь настоящая опасность исходила отнюдь не от человека, и звери это чуяли…

Остановились мы только раз, когда увидели лосёнка с матерью, не спеша шагающих мимо, и их окрас, к счастью, не отличался буйством разных цветов – наверное, поэтому и вызвал у нашей компании такое изумление, но дальше мы шли уже без лишних впечатлений. Удивило, правда, отсутствие нападающих, но мы здраво рассудили, что днём они прячутся, набираясь сил и залечивая раны, а значит, с наступлением сумерек активизируются. И это осознание пугало, ведь темнота уже вновь подкрадывалась неслышной мягкой поступью, холодя спину дыханием морозного вечера, но мы всё же дошли, не став её жертвами. Не иначе, как чудом это назвать было нельзя.

В воздухе до сих пор витал запах гари, а на том поле, где ещё утром тлели тела упырей, лежали лишь сожжённые амулетом трупы участников – магия рассветного солнца сделала своё дело, и от нежити не осталось ничего, кроме тёмных следов на снегу. Они как пятна на белоснежном холсте казались бессмысленными, но лишь художник, их изобразивший, знал истинный смысл этих клякс.

─ Ну, ─ произнёс Тагир, осматривая побоище, ─ давайте хотя бы мы выживем. Удачи вам, девчонки.

Лика перекрестилась, быстро прошептала что-то себе по нос и пожелала:

─ И ты будь осторожен. ─ Когда он, махнув на прощание, удалился в нужную ему сторону, девушка повернулась ко мне, кивнула и, ничего больше не добавив, отправилась в путь. Я же, проводив их обоих взглядом, постояла так какое-то время, а затем, в очередной раз сверившись с волшебной картой, поковыляла в направлении небольшой речушки – туда, где лес стоял непроглядной, неприступной стеной. Да, тяжёлый мне достался путь, и я не только об испытании.

Ноющая боль в лодыжке не давала сосредоточиться на дороге, и я мечтала найти какой-нибудь закуток, чтобы посмотреть, что не так, но не могла. Зная, что с любой стороны может настигнуть смерть, я хромала, стараясь не думать о неприятных ощущениях, вот только с каждой минутой они становились всё невыносимей. Когда стало совсем нестерпимо, я готова уже была проклинать саму себя за неосмотрительность, да и случилось это всё весьма не вовремя: впереди я уже увидела других участников. То, что происходило там, за деревьями, определённо не являлось борьбой с нежитью или благородным спасением товарища из беды. Нет. Но зрелище впечатлиться заставило, это бесспорно.

Одна из знакомых девушек лежала мёртвая в сторонке, похожая на сломанную ростовую куклу, а вот вторая слабо вскрикивала между двумя уродами, которые её насиловали – по-другому я бы не назвала это действо. Оба парня, как настоящие безумцы с обеих сторон вбивались в уже совсем несопротивляющееся тело, и в их глазах не было и грамма адекватности. Потом я часто буду вспоминать, что именно тогда, кажется, увидела самые грязные и мерзкие человеческие стороны, но в тот момент, наблюдая за этим отвратительным зрелищем, я чувствовала лишь всепоглощающую злость, которая наполняла сознание, вытесняя все остальные эмоции. И я уже точно знала, что этих двоих не пожалею.

На сей раз прятаться на дереве я не стала – просто скрылась за широким стволом, прицеливаясь как следует. Поначалу я хотела припугнуть их магией – раз уж всё равно контура больше не было, вот только меня ждал неприятный сюрприз. Сила не отзывалась.

Я начала догадываться, какой яд был на той стреле, зацепившей меня, и эта мысль оказалась такой же неприятной, как копошащиеся в еде опарыши. Но откуда Орловский мог узнать, что я энитири? Кто подсказал ему, как меня ослабить? Ведь он точно не был осведомлён об этом раньше, иначе моего участия не допустили бы, хотя… я уже не могу этого наверняка утверждать.