Охотница (СИ)

Пистолет лежал на столе передо мной – обыкновенный «макаров», 9 мм, обойма на восемь патронов. Теперь осталось шесть. Я отодвинула защёлку на торце рукояти, вытащила обойму, зачем-то пересчитала блестевшие внутри гильзы и вставила обойму обратно. Она дошла до упора, тихонько щёлкнула. Взведи курок, и можно стрелять. Я в жизни не держала в руках никакого огнестрельного оружия, и даже пневматического. И уж точно не определила бы на глазок марку и калибр. Всех боевых героинь из кино я любила любовью чисто платонической, никогда не пытаясь как-то подражать им в жизни. До появления Петра Викторовича и его безумного предложения, и моего не менее безумного пожелания.

Которое он честно выполнил. И тем уже второй раз спас мне жизнь. И вот сегодня я из этого самого пистолета убила человека. И не чувствовала по этому поводу ровным счётом ничего.

Домой я вернулась как ни в чём не бывало. Спокойно ответила на мамин вопрос «Всё в порядке», потом мы сели ужинать, папа рассказывал, как прошёл день, мы его расспрашивали. Мама испекла пирог, я с аппетитом съела два куска и искренне похвалила. И всё это время я напряжённо прислушивалась к себе. Ведь я. Убила. Человека. Должна же я чувствовать... хоть что-нибудь?

Но не было ничего. Ни раскаяния, ни приступов тошноты, ни страха – ничего из того, что, как я слышала, преследует вольных или невольных убийц. Я чудовище, должно быть? Урождённое – или так на меня подействовали умения, привитые мне Петром Викторовичем, как черенок к стволу дерева? Я обрела не только способность обращаться с оружием, но и умение безо всяких сантиментов пускать его в ход, и наплевательское отношение к чужой жизни?

И вот теперь я сидела, гипнотизируя взглядом этот несчастный пистолет, и безуспешно пыталась проанализировать своё состояние и поступки. Почему я попёрла на рожон, вместо того чтобы, как положено здравомыслящему человеку, реализовать уже готовый план – вызвать помощь? Хотела испытать свои силы? Ну, допустим, хотя такое поведение свидетельствует о наплевательском отношении не только к чужой жизни, но и к своей собственной. Но потом... Почему я выстрелила во второй раз? Первый-то был самозащитой, а вот второй... Я просто хладнокровно дострелила раненного мной человека, не испытывая в тот момент никаких сомнений и руководствуясь простой логикой: врага надо добить. Так безопасней.

Часы показывали полночь. Родители уже давно спали, не подозревая о моих терзаниях. Я окинула взглядом комнату, потом вытянула нижний ящик старого письменного стола, положила пистолет в дальний угол и завалила скопившимся в ящике хламом. К счастью, ни мама, ни папа не имеют привычки шарить в моих вещах.

За окном царила непроглядная ноябрьская ночь. Дома внизу были темны, лишь несколько горящих окошек свидетельствовали, что я – не единственная бодрствующая полуночница. Я бесцельно побродила по комнате, потом вышла в коридор и, не зажигая света, прошла в выходящую на другую сторону гостиную. Внизу сиял пустующий Новый Арбат, фонари старались так, что, казалось, светился сам асфальт. На дублёре спали автомобили жителей окрестных домов или тех из нашего дома, кто не купил себе место на подземной парковке. Время от времени внизу проносилась одинокая машина, но стеклопакеты не пропускали звука мотора.

Я оперлась о подоконник и прислонилась лбом к стеклу. Самое позднее завтра утром труп обнаружат. И... Каковы шансы на удачное расследование? В детективах рано или поздно раскрываются самые заковыристые преступления, даже если их совершают по ошибке или в силу трагического стечения обстоятельств, и связь между убийцей и убитым на первый взгляд отсутствует вовсе. Но каковы реальные возможности полиции? Сейчас вечно ворчат, что полиция обленилась, коррумпировалась, мышей не ловит, количество «висяков» зашкаливает... Хотя, кажется, дела всё-таки идут получше, чем в девяностые годы. Но сейчас я дорого дала бы за то, чтобы пессимисты оказались правы.

И ведь ещё вчера я ни за что не подумала бы, что буду уповать на лень и ограниченность полицейских. Вон, когда несколько лет назад какой-то выродок убил поздно возвращавшуюся домой кузину Мэл за три тысячи рублей и паршивый телефон, как мы все тогда негодовали на нерасторопность полиции! А ведь то убийство так и не было раскрыто. Никто до сих пор не знает, какой наркоман себе бабла на дозу добыл...

Но убитый мной – не безобидная девушка. В конце концов, не я его подкарауливала с пистолетом в кармане. И раз уж он взялся меня выслеживать, то даже если б я и ускользнула от него сегодня, вернее, уже вчера, он вполне мог бы напасть на меня завтра.

Совесть упорно отказывалась меня мучить, в отличие от опасений, что придётся держать ответ за содеянное, и я сдалась. Пора ложиться, спать тоже когда-то надо.