Охотницы за привидениями

Дом даже не пришлось искать: только мы въехали в деревню, как увидели мужчину, сидящего возле палисадника. Совершенно седой, лицо бледное, на губах улыбка. Услышав, как мы подъехали, он повернулся, кивнул нам и вновь предался созерцанию, а я поразилась, как могла перепутать его со Львом Николаевичем, они ведь совсем не похожи. Впрочем, нет, похожи, конечно, только…

Мы вышли из машины, тут же открылась дверь дома, и показалась Олимпиада.

— Нашли? — спросила она грозно, косясь на Ромку.

— Мы… мы просто хотели… — начала я.

— Оставьте человека в покое. Ему и так досталось, не приведи господи.

— Я думаю, ему ничего не грозит. Льва Николаевича нашли…

— И теперь скажут, что его Костя убил. — Олимпиада заплакала, вытирая лицо передником. — Дайте ему хоть на старости лет на белый свет полюбоваться.

— Олимпиада Назаровна, мы никому не сообщили, что сюда едем. Только если вас будут искать…

Она горестно вздохнула:

— Куда же нам податься?

— Я думаю теперь, когда Лев Николаевич погиб, в милиции разберутся… Вы про девушку знали? — тихо спросила я.

— Нет, пока Наташка про крики не сказала. А когда сказала, додумалась. И за Наташку испугалась. Она ведь дурочка доверчивая, вон Люба, взрослый человек, да и то… Оттого и велела держать язык за зубами. Да разве послушает… Я за охраной следила, думала, если в подвале правда кого держат, они знать должны. А тут еще вы. За вас-то вся душа изболелась, ведь Левка — вылитый папаша, для него жизнь человека дешевле копейки, камень на шею, и нет человека. Он ведь меня каждый день выспрашивал, что вы да как. Ну а я, конечно, — дуры девки, привидений им подавай. Вот так… Костя из клиники сбежал и на остров прибыл на ворованной лодке, куда ж ему, бедному, деваться, только ко мне. А жил через комнату от вас, он тихий, его и не слышно. С Ником сразу подружился, чтоб пес ненароком не выдал. Уж очень Косте погулять хотелось, вот он ночью-то и вышел, с вами возле озера столкнулся. Я его у себя спрятала. Надо было сразу уходить, да нет нам с ним нигде места, Левка из-под земли достанет. А когда я Левку мертвым нашла, подумала… глупость, конечно, я надеялась время выгадать, чтоб мы с Костей смогли уехать, вот и сбросила труп в шахту… Неужто Костю опять в клинику? Он ведь ни в чем не виноватый.

— Я ее не убивал, — тихо сказал Костя и улыбнулся.

— Конечно, не убивал, — всхлипнула Олимпиада. — Где ему… Он с детства точно ангелочек, вылитая Лидочка, царство ей небесное. А она-то его любила, только ради деток и жила. А вот Левка щелгуновской породы оказался, точно зверь лютый.

— Мать застрелил Лева?

— Конечно. Увидел ее с Васей, дождался, когда тот уйдет, взял отцовский пистолет и выстрелил. Три раза, в грудь. Лидочка у меня на руках умерла и все шептала: «Прости его, господи, дитя неразумное»… Святая была…

В Питер мы вернулись на следующий день. Ромка клятвенно обещал помочь Косте и, высадив нас на Невском, куда-то умчался, сказал, чтоб мы его ждали через два часа на этом же месте.

Делать нам с Женькой было нечего, и мы решили зайти в отделение, узнать, что там с моей машиной. В семнадцатом кабинете грустный и совершенно трезвый Сашка перекладывал какие-то бумаги.

— А, девчонки, привет. Киллера-то нашли…

— Да знаем мы.

— А меня с работы поперли. Вы чего ж не сказали, что у вас тут такие знакомые? Мне за машину по шапке, а у меня и так два предупреждения.

Мы с Женькой так застыдились, что даже про «Фольксваген» спрашивать не стали, зато Романа Андреевича я ждала, пылая гневом, и, как только оказалась в его машине, принялась выговаривать:

— Зачем на Сашку настучал?

— На какого Сашку?

— Не прикидывайся. Его с работы выгнали.

— А-а-а. Ясно. Ничего, твой Сашка немного грузчиком поработает, ему на пользу пойдет. Менты такой народ, без пенделя как без пряника. Не дашь по шапке, шевелиться не заставишь. Короче, у меня две хорошие новости. Первая: с Костей обещали разобраться, и есть надежда, что действительно разберутся. А вторая: не зря я Сашкино начальство потревожил, нашли твой «Фольксваген».

— И вещи? — обрадовалась Женька.

— Ну, Евгения Петровна, имейте совесть…

— Где машина? — заволновалась я.

— На стоянке. Поехали.

Через полчаса мы были на стоянке, я горела нетерпением увидеть родное железо. И вскоре увидела. Колеса почему-то сняли только задние, зато сиденья все целы. Дверь тоже кому-то понадобилась, а также аккумулятор и еще много других вещей, незначительных, но, должно быть, необходимых.

— Это что же такое? — рявкнула я, пытаясь удержаться на ногах.

— Да, — вздохнул Роман Андреевич, почесав в затылке, и тут же добавил удовлетворенно: — Но ведь нашли…