Охотный Ряд и Моховая. Прогулки под стенами Кремля

Что же касается противоположной стороны улицы, где теперь возвышается Государственная дума, то там исстари селилась московская знать – князья Голицыны, Долгоруковы, Троекуровы, соревновавшиеся между собой под девизом «Щедрее, выше, богаче». О том, как выглядели княжеские палаты, можно сегодня судить по акварелям архитектора Дмитрия Сухова. Были в Охотном ряду и свои древние храмы – Святой Параскевы Пятницы (начало XV века) и Святой Анастасии (середина XV века).

Интересно, что сперва образовавшуюся таким образом улицу называли Петровской и она была началом известной нам Петровки, которая теперь идет от Большого театра. Но когда же Петровка превратилась в Охотный ряд? В 1775 году Екатерина II одобрила план перепланировки Москвы, согласно которому часть Петровки до Театральной площади (которая тоже была Петровской) должна была превратиться в обширную и красивую площадь Охотный Ряд путем сноса мешающих зданий, лавок и храмов. План этот осуществился лишь в некоторой степени – снесли колокольню церкви Параскевы и церковь Анастасии, что стояла ближе к Большой Дмитровке, а также и часть лавок. Но, даже несмотря на это, площадь получилась широкая (что оправдывает существование в 1933–1955 годах именно площади, а не улицы с названием Охотный Ряд). Число лавок к концу XVIII века увеличилось до полусотни, и сама площадь значительно расширилась. Было где развернуться московскому люду.

Когда в 1801 году в Москву пришла весть из Петербурга о внезапной кончине императора Павла I, именно в Охотный ряд хлынул обрадованный народ, а подъезды к нему превратились в транспортные пробки. «Недоставало только качелей, чтобы увидеть гулянье, которое бывает на Святой неделе: народ веселился, а от карет, колясок и дрожек целой Москвы заперлись соседние улицы. Только два дня посвящены были изъявлению одной радости; на третий загремели проклятия убиенному, осквернившихся же злодеянием начали славить наравне с героями: и это было на Страстной неделе, когда христиане молят Всевышнего о прощении и сами прощают врагам! До какой степени несправедливости, насильствия изменили характер царелюбивого, христолюбивого народа!» – вспоминал Филипп Вигель.

Уже на плане Москвы 1805 года видно, что деревянные лавки Охотного ряда постепенно заменяются каменными, заполняя собой почти все пространство современной гостиницы «Москва». Новый этап развития торговли в Охотном ряду наступил после 1812 года, когда на месте сгоревших торговых рядов началась застройка каменных двух- и трехэтажных зданий. В них располагались уже не только лавки и склады с погребами, но и магазины, трактиры, гостиницы. Каменный Охотный ряд превратился, по сути своей, в своеобразный торговый комплекс, у которого появился и владелец – купец 1-й гильдии Д. А. Лухманов. При нем торговля в Охотном ряду приобрела цивилизованные формы, насколько это было возможно для того времени. Покупатели и продавцы заходили в торговые ряды Охотного через специально построенные ворота, выходившие как на Театральную площадь, так и на Тверскую улицу.

Ассортимент, предлагавшийся покупателям торговцами Охотного ряда, уже вышел далеко за пределы его названия. Птицам отводился всего один ряд, в остальных лавках торговали всякой всячиной – мясом, молочной продукцией, бакалеей, рыбой, овощами и фруктами. Но именно птичий ряд привлекал наибольший интерес даже случайных прохожих…

Птичий рынок и приют охотников

Сегодня никто и не вспомнит, что когда-то в первой половине XIX века в Охотном ряду был самый главный птичий рынок города. Будущий известный правовед и философ Борис Чичерин мальчонкой бегал сюда. Он бредил птицами, рисовал их везде и всюду – в подаренном ему родителями альбоме, на салфетках и обоях. Но более всего ему хотелось своими глазами взглянуть на все это крылатое разнообразие. Наконец в один прекрасный день родители разрешили ему пойти в Охотный ряд: «Охотный ряд! Я долго стремился к этой сокровищнице, о которой слышал всякие рассказы; наконец, в одно воскресное утро меня туда отпустили. У меня разбежались глаза, когда я увидел сотни клеток, с самыми разнообразными, многими, никогда еще не виданными мной птицами. Тут были красивые свиристели, малиновые щуры, клесты с перекрещивающимся клювом. Я немедленно накупил их несколько и с тех пор стал ходить в Охотный ряд, как только было у меня свободное время. Дома же я в нашей общей спальной затянул одно окно сеткой, за которой всегда сидело несколько десятков моих крылатых любимцев. А когда мы весной переехали на дачу, мне в саду устроили вольерку. Я не мог вытерпеть, чтобы некоторых из них не нарисовать».

Забытый ныне писатель Иван Кокорев отмечал в 1849 году: