Охранитель

Жаль однако, что, стремясь обосновать отсутствие принципиальных противоречий между западными подходами к демократии и кремлевской доктриной, Сурков воздержался от повторения собственных ранее высказанных тезисов о необходимости учета при демократическом строительстве исторической и культурной специфики, стратегических интересов. Есть универсальные представления о демократическом устройстве, предполагающие наличие многопартийности, гражданского общества, утверждение свободы слова, регулярное проведение выборов и прочее, некий «универсальный паттерн». И есть форматы демократических институтов, схемы их функционирования, которые в каждой конкретной стране в каждый конкретный период различаются, и порой достаточно существенно. Но нет никаких универсальных форматов демократических институтов, общих стандартов, и вряд ли они появятся в обозримом будущем. Все иные мнения по этому поводу — наивность или лукавство. Эти данности также должны вбираться и, насколько можно судить из прежних слов Владислава Юрьевича, из текстов его эпигонов, вбираются в понятие суверенной демократии.

2

О суверенитете как таковом, без непосредственной привязки к демократии (поскольку понятно, что недемократическое государство также может быть суверенным), в последнее время не высказывался только ленивый. Поводом, конечно, было активное продвижение идеи суверенной демократии, но дискуссия вышла далеко за ее рамки.

Очевидно, что ни одно современное государство не является суверенным в полной мере этого слова. Самостоятельность как во внешней, так и во внутренней политике порой довольно существенно ограничивается международными нормами и публичным и непубличным влиянием, которые государства оказывают друг на друга. Но из этого совершенно не следует, что понятие суверенитета должно быть сдано в утиль. Наоборот, чем сильнее тенденции к десуверенизации, тем настойчивее следует отстаивать суверенитет. Это цель, которую нельзя достичь, но к которой необходимо постоянно стремиться. Суверенитет — это не состояние, которого можно достичь или не достичь, а перманентная претензия, без которой государство не создать и не сохранить.

Сурков явно придерживается более традиционного подхода к суверенитету. Но он практик и реалист, и поэтому его выводы далеки от академической схоластики, которая предпочитает иметь дело с «идеальным».