Охранитель

Рыжков, вероятно, оживился не только потому, что приближается осень и такому честолюбивому деятелю, как он, не пристало молчать, когда уже успели высказаться многие «революционеры», начиная с Ходорковского, ставшего «левым», и кончая Лимоновым, вновь «продающим» идею бойкота выборов. Дело в том, что с учетом временного ухода из политической жизни Касьянова, переживающего разоблачение его дачной махинации, освободилась вакансия «ставки Запада», считавшейся зарезервированной за экс-премьером. Рогозин ее занять не может, во всяком случае пока, поскольку слишком связан своим позиционированием как социал- и национал-патриота. В такой ситуации почему не может попробовать себя Рыжков, имеющий уже не один год стажа в антипутинской оппозиции (он у него больше, чем у какого-нибудь Немцова, Хакамады или того же Рогозина), возглавляющий пусть мертвую, но «незапятнанную» Республиканскую партию, умеющий нравиться западным friends? Соответственно статья в «Ведомостях» может рассматриваться как конкурсная заявка.

Есть и другая версия, правда, не исключающая, а дополняющая первую. В революционном community многие подозревают Рыжкова в желании договориться с Кремлем. Если допустить, что какие-то переговоры все же проводились, либо готовились, либо была надежда, что они могут состояться, то публикация «России и свободы» означает, что они или завершились неудачно, или сорвались, или надеяться надоело.

В следующую Думу одномандатник Рыжков явно не попадает. Стоит ли удивляться, что между колумбарием и баррикадами он заранее выбирает последние?[32]

Илларионов ушел в «революцию»

Жанр манифеста остается модным в этом политическом сезоне. Андрей Илларионов, в декабре 2006-го уволившийся с поста советника президента, открыто примкнул к «партии революции» именно посредством публикации манифеста «Другая страна».[33]

То, что Илларионов — «революционер», то есть сторонник разрушения нынешнего режима и хотя бы частичной реставрации порядков 1990-х, все знали давно. Пафос и содержание его заявлений не оставляли возможности иной интерпретации. Но пока Андрея Николаевича держали в Кремле, провоцируя воспоминания о таких достойных персонажах русской истории, как Иван Балакирев или князь Голицын-Квасник, он все же немного сдерживался. Присоединись он открыто к призыву того же Лимонова «восстать к чертовой матери против всей этой подлоты», получилось бы приглашение восстать в том числе и против Илларионова, что отдавало бы или BDSM, или шизофренией. А теперь можно ни в чем себе не отказывать.

И из «Другой страны» (кстати, программная книга Лимонова, посвященная в том числе проповеди промискуитета, называется «Другая Россия») можно узнать, что, во-первых, «шанс на перемены связан со сменой власти», во-вторых, «в условиях ограниченных свобод она (смена власти. — В. И.) принимает вид «мягких» («бархатных», «цветных») революций — таких, как в Чехословакии в 1989 году или на Украине в 2004-м», и, наконец, в-третьих, «революция может быть (…) не бархатной». В общем, «трепещите, коронованные тираны».

Однако я забежал вперед. Разумеется, Илларионов начал не с угроз тиранам, а с перечисления их вины перед российским народом и мировой общественностью и вообще с анализа состояния страны. Сразу скажу, что практически ни одной оригинальной идеи у него нет, а уровень аргументации местами просто обескураживает. С бывшего советника президента по экономике спрос по определению больше, чем с Альбац или Латыниной. Манифест, конечно, не научный доклад, но зачем писать откровенные глупости?

Илларионов считает, что в 1990-е годы Россия была неустроенной, суматошной и бедной, а сейчас стала более богатой и одновременно «несвободной». Он воздержался от того, чтобы списать нынешнее благополучие на одни только высокие мировые цены на нефть и газ. Но куда интереснее другое: прямой связи между богатством и несвободой он не провел. И можно предположить почему. Рассуждения о ней могут завести далеко, причем туда, где «революционерам» станет неуютно.