ОХРАНИТЕЛЬ (Хроники графства Артуа времен Великой Чумы)

Неподалеку от Бетюна английский эскорт отпустили восвояси — возвращайтесь к своим, вечереет. Тут земли Франции, Священному трибуналу ничего не угрожает, дорога безопасна. В крайнем случае остановимся в любом из окрестных замков: дворяне Артуа не откажут в помощи королевскому прево и монахам-доминиканцам. Поезжайте с Богом, мессиры.

Возражать мессиры не стали и вскоре два рыцарских копья скрылись в поднятых копытами лошадей облачках снежной пыли за поворотом на Сент-Омер.

— Наша доблестная охрана, надеюсь, доберется без приключений, — сказал Михаил Овернский, поглядывая вслед англичанам. — В Кале они окажутся после заката, верно? Когда проклятие Альдаберона перестанет действовать?.. Эй, позовите ко мне прево!

Подъехал Летгард, утомленный, но старавшийся бодриться. Пустил коня шагом рядом с дормезом так, чтобы можно было видеть в окне повозки его преподобие.

— Вот что, шевалье... Поскольку его светлость сенешаль Готье де Рувр человек малоопытный и с юношеским ветром в голове, остается надеяться на вас. Летгард, какими силами мы располагаем?

— Военными?

— Да. Графские министериалы, дворянское ополчение, кнехты, наемники. Общее число?

— Ну-у, — вздохнул прево. — Скажу прямо, немного. Сотен семь оружных, если поднять каждого...

— Вот и поднимите, это в вашей власти. Дороги на север перекрыть. Заставы. Разъезды. Попросите помощи у епископа Сент-Омерского, его владения так же пострадали от набега. До возвращения Филиппа Руврского мы сами обязаны держать оборону.

— Мы, ваше преподобие?

— А кто же? Я родился во Франции, ныне живу в графстве Артуа, пускай и временно. Не взирая на сан и должность я обязан помнить, что война не закончена, а перемирие нарушено... Чтоб мышь не проскочила! Поняли, Летгард?

— Точно так, ваше преподобие. Но сенешаль... В его руках казна.

— Не беспокойтесь, я смогу убедить Готье. Завтра же нанесу визит. Боюсь, в ближайшие дни придется потрудиться, сударь...

— Поднимать всё графство из-за одного-единственного набега? — вполголоса сказал Рауль, когда прево, поддав шпор лошади, отъехал в сторону. — Англичане не слепые, заметят военные приготовления и тогда надежда на новое перемирие исчезнет. Берете на себя ответственность?

— Беру, — кивнул Михаил Овернский. — О каких приготовлениях вы толкуете, мэтр? Предосторожность, не более — следует накрепко закрыть северную границу. Вы ведь не хотите, чтобы вышедший из моря Йамму в один далеко не прекрасный день объявился на Иерусалимской улице в Аррасе и постучал в вашу дверь?

— Вы на самом деле так полагаете?..

— Просчитываю вероятности, мэтр. Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Мы находимся в центре водоворота событий, управлять которыми не способны. Отчего вдруг божественному провидению потребовалось направить наши стопы в Кале против своей воли? Правильно: что-то увидеть, услышать, узнать, а затем интерпретировать и расшифровать символы. Сомневаюсь, что для изгнания дурно пахнущего Альдаберона требовались объединенные силы Трибунала инквизиции в полном составе, умелого мага, аррасского прево, сержантов и приблудившейся деревенской ведьмы...

— Кстати, что с ней делать? Знахарка будет с нами до Судного дня путешествовать?

— Как и прежде — ровным счетом ничего. Переночует в аббатстве клариссинок, а завтра отправим домой.

— Примет ли ее община? Деревенские сами выдали...

— Вы плохо знакомы с жизнью простецов, — перебил Рауля преподобный. — Последнее слово в сельской общине принадлежит кюре; если Трибунал разобрался и отпустил с миром, значит невиновна. Священник знает это и воспользуется своим авторитетом.

— Она первая почувствовала присутствие демона.

— То есть? — брат Михаил заинтересованно взглянул на мэтра. — Не вы? Она?

— Когда по распоряжению сэра Моуни англичане пришли в каземат, чтобы перевести нас в верхние помещения, Жанин забеспокоилась...

— Ведьму зовут Жанин?

— Да, Жанин Фаст, фамилия вроде бы фламандская...

— Забеспокоилась, говорите? Дальше?

— Ее поведение напоминало hystera — внезапно заскрежетала зубами, закатила глаза, а потом указала в сторону одной из камер: «Стая, стая!.. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются....» Я поначалу не обратил внимания.

— Очень зря, — суховато заметил брат Михаил. — Я бы непременно задумался, отчего безграмотная деревенская девка свободно цитирует Святое Писание. Восемьдесят первый псалом Асафа с весьма глубоким подтекстом — «Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд».

— Слышала на проповеди от кюре, ничего более. Сами же несколько дней тому вспоминали Оккама: самое верное объяснение — самое простое.

— Но не в данном контексте. Вы нечистую силу распознать мгновенно не сумели, а она не только увидела в заключенном соседней темницы беса под человеческой личиной, но и дала почти каноническое определение: «Во тьме ходят, все основания земли колеблются». Свое прежнее решение я отменяю — возвращение этой вашей Жанин в Вермель откладывается. Пусть поживет у сестер-кларисок, а мы понаблюдаем. Поговорим. Взвесим и измерим.

— Убеждены, что у нас есть на это время?