«Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1

Вскоре я узнал, что вслед за Кочетковой приедут следующие центровики для руководства партийной работой в Поволжье: Осип Соломонович Минор, которого как Кочеткова, так и Левченко в разговоре называли «Старик»; затем некий «Хромой», оказавшийся впоследствии известным Александром Ивановичем Петровым-Воскресенским (убившим в конце 1909 года или в начале 1910 года, теперь точно не вспомню, начальника Петербургского охранного отделения, полковника Карпова)[135], и также известный Департаменту полиции по прежней подпольной работе Борис Бартольд, младший брат известного петербургского профессора академика-востоковеда Василия Владимировича Бартольда.

Бориса Бартольда я мельком видел во время моей службы в Петербургском губернском жандармском управлении, куда его в качестве арестованного по какому-то террористическому делу приводили из тюрьмы для допроса. Мне помнится, что брат его, профессор, тогда усиленно хлопотал за него, и ему удалось добиться разрешения министра внутренних дел на выезд Бориса за границу.

Вслед за этими видными эсерами приехали ещё два или три партийных деятеля, но я не удержал в памяти их фамилий. Один из них и Борис Бартольд, не то в виде своеобразной конспирации, но скорее потому, что Бартольд обладал некоторыми денежными средствами, поселились вместе в одной из лучших гостиниц города. Они были хорошо одеты, посещали рестораны, бывали в театре и вообще делали вид, что жуируют жизнью.

Чины моего отделения, которых я иногда посылал в ресторан в то время, когда там находились эти партийные кутилы, докладывали мне затем, что наблюдаемые не стеснялись ценами блюд и пили вино. Пропивали ли эти жуиры народные деньги, не знаю. Отпускал ли им центральный комитет партии на эту специальную конспирацию какую-либо особую денежную сумму — тоже не знаю. Но Борис Бартольд принадлежал, конечно, к тому особому виду красных кавалергардов террора, каким был и известный террорист-шарлатан Савинков. Мой «Николаев» держался того мнения, что Бартольд для собственного удобства и комфорта придумал именно этот сорт конспирации, что его приятель просто состоял при нём прихлебателем.

В результате наблюдения и различных приёмов розыска стали всё более и более проясняться подробности затеянной эсерами подпольной организации. Кочеткова проехалась по некоторым городам Поволжья, сопровождаемая очень осторожным наблюдением моих наиболее ловких и опытных филеров, которым я внушал, что лучше утерять её, чем быть замеченными ею. Конечно, в связи с этим и результаты наружного наблюдения оказались не столь значительны, но я восполнил их данными от секретной агентуры и нисколько не тужил.

Я получил от «Николаева» сведения, что приехавшие в Саратов эсеры налаживают связи с партийными центрами по городам Поволжья, намереваются командировать в некоторые города кое-кого из приехавших товарищей, стремятся наладить и оживить пропагандную работу (для чего решили поставить в Саратове подпольную типографию, в которой будет печататься периодическая газета) и возобновить террористическую деятельность. По части последней, видимо, намечались как руководители Бартольд с приятелем и «Хромой» — Воскресенский. Минор оставлял за собой главное руководство по типографии и издательству, Кочеткова руководила связями, «Слон» и «Моська» употреблялись на все руки.

Одновременно с осуществлявшимся мной розыском в Саратове я, конечно, должен был, не упуская времени, посылать в Департамент полиции и в Поволжское районное охранное отделение в Самаре очередные агентурные и другие данные по ходу розыска и наблюдения.

Поволжское районное охранное отделение, руководимое начальником Самарского губернского жандармского управления, полковником Критским, не имевшее само сколько-нибудь осведомлённой секретной агентуры, не могло, конечно, в какой-либо мере руководить розыском по этому делу, приобретавшему, однако, очевидный районный характер.

Департамент полиции, насколько я понимал по ответным запискам директора Департамента, вполне усвоил серьёзность ведущегося розыска, но, к крайнему моему изумлению, разослал всем начальникам губернских жандармских управлений в Поволжье циркулярное сообщение, в котором, описывая приметы Осипа Минора по старым и потерявшим значение данным, предлагал этим начальникам установить за возможным приездом его в город, «подведомственный вашему наблюдению, особое, внимательное наблюдение и… о последующем срочно донести в Департамент полиции…». В описанных Департаментом полиции приметах Минора особенно упиралось на его хромоту («на одну ногу хромает»), чего в действительности в 1908 году не было вовсе. Минор, вероятно, «хромал на одну ногу» много лет тому назад. Это было вроде приметы: «немного беременна».