"Охранка". Воспоминания руководителей политического сыска. Том II

- Идемте обедать! - сказал я. Он что-то пробормотал и хотел опять углубиться в созерцание листка, но я настойчиво повел его к себе. С письмом и карандашом он не расстался, сел за стол и, быстро проглотив поставленную перед ним тарелку супа, оттолкнул ее, перевернул одну, другую тарелку из бывших на столе и стал писать на их скользком дне. Это не удавалось; тогда он нетерпеливым жестом вытянул свой манжет и продолжал работу на нем. На хозяев он не обращал никакого внимания. Я пробовал вовлечь его в разговор, но тщетно. Вдруг он вскочил и буквально заревел: «Тише едешь, дальше будешь, да, да'»

Ошеломленные, жена и я воззрились на него. Он продолжал стоять и уже более тихо повторял: «Тише едешь, дальше будешь. Ведь “ш” вторая буква с конца и повторяется четыре раза. Это навело меня на разгадку. Вот дурак! “На воздушном океане без руля и без ветрил” было куда труднее». Тут он очнулся, опять сел и продолжал обед уже как вполне уравновешенный человек, вышедший из какого-то транса сказавши добродушно: «Теперь можно

Россия'^›^в мемуарах

и отдохнуть». Оставалось одно лишь радостное возбуждение еще раз одержанной победы. Он заявил, что за всю свою жизнь не расшифровал только одного письма по делу австрийского шпионажа, но что это было давно. «Теперь я и с ним не провалился бы!» - заключил он.

Зная ключ, прочесть зашифрованное письмо было легко. Надо было выписать последовательно одну букву под другою в вертикальном столбце из всей пословицы, затем от каждой буквы продолжить горизонтально алфавит. Таким образом создается ряд алфавитов по числу букв расположенных вертикально в столбце. Для дешифранта берут последовательно дроби из письма и заменяют их буквами так: 1/5 - числитель обозначает ряд первый, а знаменатель, что искомая буква в этом ряду будет пятая и т.д. Иногда шифровка производится лишь по одному слову, тогда число рядов должно соответствовать числу букв в данном слове.

Расшифрованное таким образом письмо содержало в себе указание на адрес: «Мустамяки, санаторий Линден» и на отправку «картонных коробок» в Киев, а также на необходимость приезда в Финляндию «товарища». По-видимому, тождественного содержания письмо было получено в Москве и по другому неизвестному мне адресу, так как именно в этот день местная агентура заявила, что известный социал-демократ Семенцов, прошедший школу пропагандистов на острове Капри, едет по важному делу в Финляндию, обставляя свой отъезд особыми предосторожностями, чтобы не попасть в слежку охранного отделения. За Семенцовым было тотчас установлено наблюдение, и филерам было приказано сопровождать его в Петербург, где и сдать для дальнейшего наблюдения Петербургскому охранному отделению. Указание в шифре на «картонки» давало основание предполагать, что дело может относиться к подпольной литературе, бомбам или оружию и даже к подготовлению террористического акта. К тому же в это время предполагался приезд в Киев Государя и министра Столыпина.

На это дело было обращено особое внимание, выразившееся в ряде действий Департамента полиции и Петербургского, Московского и Киевского охранных отделений. Надо было, во-первых, «не потерять» Семенцова и довести его под наблюдением до Мустомяк, а там выяснить его связи. Затем надлежало заняться выяснением автора письма и его замыслов, установить связи группы, к которой он принадлежал, с Киевом и, наконец разработать наблюдением уфимскую (северо-восточную) группу, так как, сопоставляя все имевшиеся данные, Московское охранное отделение установило связь Семенцова и других с означенной организацией и высказало

Россия'^^в мемуарах

предположение, что автором письма мог быть некии Мячин, возглавлявший уфимскую фуппу. Этот последний был организатором офабления Миусского казначейства и на взятые там деньги вооружил своих товарищей, сохраняя в фуппе боевые тенденции даже и после того, когда Российская социал-демократическая рабочая партия, вследствие неудавшейся революции 1905 года, перешла к дореволюционной тактике и распустила свои боевые организации.

Днем и ночью лучшие филеры непрерывно наблюдали за Семенцовым; наблюдение было сложное, с различными ухищрениями, чтобы таковое не было им замечено. Назначалось по два извозчика, работали женщины, была нанята комната, из окон которой видны ворота дома, где проживал Семен-цов, и т.д. На вокзале, откуда отходили поезда в Петербург, дежурили филеры, знавшие в лицо Семенцова, причем один, переодетый жандармом, был поставлен у билетной кассы.