Охранники, агенты, палачи

Из актов предварительного следствия видно, что Манасевич-Мануйлов близко стоял к полковнику Невражину, коему и доставлял свои сведения, извлекая их преимущественно из газетных заметок и каких-то рукописей. Возможно, что в случае судебного разбирательства Манасевич-Мануйлов, для собственной реабилитации, укажет на эту часть своей деятельности и, по-видимому, продолжающейся близостью к полковнику Невражину будет доказывать питаемое к нему полное доверие.

Кроме того, допущение в ряды чиновников особых поручений министра внутренних дел человека, ныне привлекаемого за мошенничество, близость его к бывшему председателю Совета министров может дать повод к толкам в прессе о необходимости более осмотрительного допуска на эти должности. Самый момент возбуждения уголовного преследования — март 1910 г., то есть почти через два года после получения первичных доказательств преступной деятельности Манасевича-Мануйлова, — также может вызвать нежелательное освещение.

Наконец, большая часть потерпевших может на суде произвести неблагоприятное впечатление, как лица, добивавшиеся нелегальным путем своих не всегда правильных ходатайств, и этим обусловить оправдательный вердикт присяжных заседателей, что в этом деле является совершенно нежелательным.

На основании приведенных соображений я полагал бы дело по обвинению коллежского асессора Ивана Федоровича Манасевича-Мануйлова, 40 лет, направить в Санкт-Петербургский окружной суд для прекращения на основании 277 статьи Устава уголовного судопроизводства».

Генерал Курлов ознакомил П. А. Столыпина с представлением Виссарионова, и 23 мая 1911 года, за подписью генерала Курлова, прокурору петербургской палаты В. Е. Корсаку было отправлено совершенно секретное письмо следующего содержания:

«Милостивый государь, Владимир Евстафьевич. Возвращая при сем, по рассмотрении, предварительное следствие о коллежском асессоре Манасевиче-Мануйлове, обвиняемом в мошенничестве, имею честь просить ваше превосходительство уведомить меня, не представляется ли возможным, ввиду нецелесообразности постановки настоящего дела на судебное разбирательство, дать ему направление в порядке 277 статьи Устава уголовного судопроизводства».

Нечего и добавлять, что прокурору Корсаку «представилось возможным» прекратить дело о Мануйлове.

Не пришло время сократиться Рокамболю. Рокамболь, совсем было погибший, воскрес для истории. Архивные материалы — пока не исследованы[189].

ЖАНДАРМСКИЕ «ОТКРОВЕНИЯ» [190]

I

Во главе политического розыска на всем пространстве империи накануне революции стоял Департамент полиции. Департамент полиции — учреждение весьма обширное, наблюдавшее за очень многими сторонами жизни русского человека; на функцию же политического розыска было выделено особое отделение, которое носило разные названия: последнее, перед 1917 годом, — Особый отдел. Особый отдел жил совершенно изолированной жизнью в огромном здании (Фонтанка, 16), занимая четвертый этаж. Чиновники всех остальных отделений Департамента полиции не имели права доступа в помещения Особого отдела. Хотя директор Департамента и ведал всем политическим розыском, но фактическую работу по руководству политическим розыском нес на себе заведующий Особым отделом. Последним заведующим был жандармский полковник Иван Петрович Васильев.

Служебная его карьера сложилась так. Родился он в 1872 году, учился в Санкт-Петербургском кадетском корпусе и в Александровском военном училище. Поступил по окончании курса в 1891 году в 254-й Темир-Хан-Шуринский резервный батальон подпоручиком. В 1900 г. перешел в Отдельный корпус жандармов и начал здесь службу с адъютанта при московском губернском жандармском управлении; в 1902 году он числился в резерве по этому управлению, в 1903 году состоял помощником начальника управления по Клинскому и Волоколамскому уезду; в 1907 г. прикомандирован к Московскому жандармскому управлению с откомандированием для занятий в Московское охранное отделение. В 1909 г. он был прикомандирован к Санкт-Петербургскому жандармскому управлению, отсюда на короткое время к Лифляндскому и затем вновь к Санкт-Петербургскому, с откомандированием для занятий в Департамент полиции. Во время войны работал в контрразведывательном отделении Главного управления Генерального штаба, а с января 1917 года он был назначен заведующим Особым отделом. Васильев не был особенно близок практической жандармской работе по розыску, а большую часть службы провел в канцелярской работе по учету, контролю и руководству политическим розыском. Он был усидчив, аккуратен, хорошо знал свое дело; единственным его недостатком в глазах начальства было пристрастие к выпивке.

День 27 февраля 1917 года был последним днем службы Васильева. 1 марта он был арестован. 13 марта члену Комиссии по обследованию мест заключения в городе Петрограде С. Виленскому он дал ответы на вопросы и объяснения, собственноручно изложив их в следующем протоколе № 87.

Имя — Иван. Отчество — Петрович. Фамилия — Васильев, 45 лет.