Охранники, агенты, палачи

Из гор. Ченстоховы я увольнился и выехал в Германию явиться к воинской повинности, но так как ранен от брошенной бомбы под меня, я был потому уволен, но делать заграницей мне не было что, то я обратно выехал в гор. Лодзь, там я встретил свой товарищей, которые служили, как агенты жандармского управления; они мне пригласили ити с ними на обыск в кофейную Божинского по Огродовой улице 15; кофейная та была нам известна, как сборный пункт боевиков; мы зашли и начали обыск, но результата не было, мы вышли и отправились в другую кофейную, Божинский не знал, как отомстить, что мы у него часто делаем обыски, подговорил каких-то людей, что были агенты и требовали денег, о том он заявил начальнику сыскного отделения, и мы были арестованы, 11 ноября 1907 года просидели 1 год и были оправданы петроковским окружным судом.

Втечений моего ареста в гор. Лодзи начали судить военным судом, то мне было предложено принять должность палача, на которое я согласился, потому что если я знаю, что я могу принести пользу правительству, то я на все соглашаюсь, я исполнял должность палача 1 год, так долго, как было нужно в гор. Лодзи, но хоть я был палачом и арестован, то в тюрьме работал так, как агент, между арестантами, и вскрывал очень много дел, 12 дел, которые были совершены бандитам Александром Влощанским, за которые было назначено наградных 4000 р. он сознался до меня все, и я донес об делах начальнику жандармского управления, но наградные получили люди, которые даже об делах Влощанского не знали.

За всю службу я теперь остался без куска хлеба и без квартиры со своей женой; не могу я получить должности для того, что люди говорят, раньше вешал людей, а теперь приходит до нас, и даже есть люди, которые находятся на казенных службах, которые должны считать мне за товарищи и они закладывают против меня.

1909 года октября месяце я ездил заграницу, думал найдти там какое-либо спасение, прожил я 2 месяца и не мог найдти никакой должности. Одного дня был прислан городовой с распоряжением Полицеймейстера гор. Катовиц, чтобы я уезжал, куда мне только угодно, для того что весь народ против меня зато, что я был палачом в России, а теперь приехал в Германию есть хлеб, а если не уеду, то полиция не будет отвечать, если мне убиют или ранят; тогда мне больше не осталось только уезжать в Россию.

Я поехал в гор. Москву, — там я шатался 2 недели и не мог получить никакой должности, а теперь я приехал в гор. Варшаву, где сижу без куска хлеба и без занятия. Сам не знаю, что делать дольше не осталось, только себя и своей жены лишить жизни, потому что я описан во всех легальных и нелегальных газетах по России и заграницей, и теперь я приехал в Варшавское Охранное Отделение полковнику Заварзину и просил какого-либо занятия, было мне сказано принести письмо от своего начальника, я поехал в гор. Лодзь и привез письмо от полковника Глобачева и отдал полковнику Заварзину и получил ответ, чтобы разыскать себе какое место и сослаться на полковника Заварзина. Я ездил и искал, но ничего не могу найдти и написал я прошение полковнику Заварзину, чтобы хоть принял каким-либо писцом, потому что пишу и говорю на трех языках. На поданное прошение я получил ответ, чтобы привести письмо от временного генерал-губернатора Казнакова, которому я подчинялся палачом.

Полковник Заварзин посылает от одного начальника до другого, а ездить из одно гор. в другой, на то нужны деньги, а у меня их нет на хлебы, а не на железные дороги, я иначе не могу себя представить, только наше начальство хочет, чтобы из бывших агентов и палача сделались бандитами и разбойниками, для того что раньше бандитов и боевиков мы выловили и успокоили всю революцию, а теперь можем мы принять ихние должности.

Честь имею всепокорнейше просить Ваше Высокопревосходительство войти в положение погибавшего человека и помочь каким пособием, как раненый от бомбы, потому что иначе больше не осталось, как лишить себя и свою жену жизни, потому что я со своей женой живу у чужих людей, у которых тоже много не имеется. Я думаю, что Ваше высокопревосходительство сами не допустят до того, чтобы с себя лишил жизни и сделал такую радость революционерам, для того, что они все говорят, что люди, которые приносят пользу правительству во время революций, то потом все равно должны прийти просить милости у революционеров, так как и мне приходится теперь делать.

Причем присилаю Вашему Высокопревосходительству список повешенных мною в гор. Лодзи с 28 февраля 1908 года до 10 марта 1909 года и список городов, где и я искал должности, и причем письмо от полковника Глобачева до полковника Заварзина.

Честь имею всепокорнейше просить Ваше Высокопревосходительство, не найдете ли возможности устроить мне в гор. Варшаве, в охранное или же в сыскное отделение, потому что я себя считаю способным на этих службах, и только одно спасение для меня, потому что если я получу паспорт под чужой фамилией, а теперь я хожу без оружия и без охраны, так что могут на каждом шагу убить или напасть.