Охранники, агенты, палачи

Остроумный фельетонист «Нового времени» вспоминает героя Тургенева, принадлежность которого к масонству определялась длинным ногтем на мизинце. «В Петербурге оказался живой франк-масон. Господин Кедрин заявил интервьюеру о своей высокой третьей степени «мастера», полученной им в некоей парижской ложе», — пишет «Ник Никэ» и добавляет: «Что же такое современное масонство во Франции, с его рыцарскими степенями, лентами, орденами, патентами, восхождением по градусам? Весьма нечто похожее на русскую бюрократию с ее табелями о рангах, построенными на дважды семеричном числе, со многими степенями рыцарских орденов… Нравственный и умственный склад нашего чиновничества — совершенно масонский: то же чинопочитание, послушание, высокий дар молчания, хранение «королевского секрета», равнодушие к религиозным и национальным отличиям, братский космополитизм в своей среде»… Перебрав другие черты сходства[126], автор говорит: «Право, французские масоны и г. Кедрин не более таинственны, чем наши мастера табели о рангах». «Киевская мысль» в статье «Фармазоны» указала, что «довольно усиленную агитацию в пользу масонских лож повел было старик Суворин»; паника перед фармазоном — паника невежества. Азов в «Речи» издевается над ней: «Говорят, масонами заинтересовался и занялся вплотную сам г. Курлов, но и у него ничего из этого занятия не вышло, кроме докладной записки. Говорят еще, что г. Курловым[127]был составлен список выдающихся масонов. Ну что же, «чкнись на укупи», как говорит один из персонажей Успенского. Истинно русские люди «чкнулись» было уязвить С. Ю. Витте, которого они почитают чем-то вроде масонского папы, но из этого ровно ничего не могло выйти. Самое скверное во всем этом деле то, что никто не может объяснить, в чем, собственно, виноваты масоны… Это что-то вроде буки, которого взрослые выдумали для детей. Вот придет бука и заберет шалуна. Но вот в чем вопрос. Верит ли шалун в существование буки? Верят ли истинно русские люди в существование масонов? Если не верят, хорошо притворяются. Не отпустят ли чего дополнительно на борьбу с масонами?» На одной газетной вырезке из «Русского знамени», хранившейся в Департаменте полиции, со статьей, сравнительно менее интересной, но принадлежавшей, очевидно, Дубровину[128], жандармский знаток масонства Мец[129] написал: «10 октября 1908 г. я разговаривал с А. И. Дубровиным лично по поводу этой заметки, причем он сказал, что Департаменту полиции больше никаких сведений о масонстве давать не будет потому, что сообщения его, переданные конфиденциально М. Т.[130], были известны в масонских группах на следующий же день. Мец». В статье — донос на Катловкера, Табурно и октябристов, Кедрина. А кроме того — стишки:

В половине октября, Адским пламенем горя, Чесноком благоухая И селедкою рыгая, Препоганейшая мразь В Петербурге родилась…

Немудрено, что все эти вопли заставили Департамент полиции приступить к расследованию таинственного преступного сообщества. Было создано «дело» о масонстве. Придуманное для развязки действия божество устрашило самих режиссеров театра. Они забыли про машины, которыми приводилось это божество в действие, и решили, что избавиться от него можно, только изучивши его природу. Изучение решили вести на научном основании. Для этого-то и был приглашен некий Алексеев[131], с глубокомысленными похождениями коего нам и предстоит познакомиться.

2

Докладная записка, составленная в Департаменте полиции, следующим образом описывает историю дела. «Во исполнение возложенного поручения, коллежский асессор Алексеев 7-го минувшего октября (1910 года) выехал в город Берлин, центр всемирного израильского союза, деятельность которого находится в тесной связи с деятельностью масонства. Возобновив старые связи с литературным миром Берлина (коллежский асессор Алексеев несколько лет тому назад слушал лекции в местном университете), он стал подыскивать среди него лиц, могущих принести пользу при изучении интересующего вопроса. Выбор остановился на одном из них, профессия коего — Schriftsteller, писатель, исполняющий всякого рода заказы: ученые трактаты, брошюры, доклады и тому подобное по известной, всегда крайне широкой специальности. Данное лицо всегда писало очень много о политической и экономической жизни Германии и России, и многие его труды, подписанные заказчиком, стяжали последнему немалую известность.