Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы

Во время моего пребывания в доме Черткова сборищ там не было. В связи с сокращением поездок в Ясную Поляну на могилу Толстого сократились и посещения Черткова. Раньше же, по его словам, за указанные столы садилось обычно по 30, 40 и 50 человек. Я застал только обычных приживальщиков Черткова - человек 7-8 молодых людей, получающих от Черткова, как мне с иронией передавали крестьяне, по 10 рублей жалованья в месяц только за то, что они считают себя толстовцами. Вообще же они ничего не делают, бродят по Ясной Поляне, Телятникам, Ясенкам в своем районе, вступая в сношения с крестьянами и ведя с ними беседы. Кроме этих людей я застал еще несколько человек крестьян, которые работали по конопатке дома. При мне из Ясной Поляны приехало 7 человек, между ними три студента. Вот все, которые в этот день, 23 ноября, перебывали в доме Черткова.

Совместный обед Черткова с рабочими мне удалось лично наблюдать. Равно я присутствовала при беседах с прибывшими экскурсантами. В беседе с ними Чертков указал, что он очень удивляется тому, что наша интеллигенция, желая почтить память Толстого, выступила с одним только протестом против смертной казни. По словам Черткова, нужно энергично протестовать и против тех преследований, которым теперь подвергаются последователи Толстого. С сожалением отмечал он, что ни в Государственной думе, ни в газетах, ни в общественных собраниях вопрос этот не поднимается. Эти слова Черткова, сказанные экскурсантам, носили характер как бы указания, что нужно возбудить в обществе вопрос о протестах против наказаний за веру.

В беседе со мной Чертков указал, что у него имеются доказательства того, что идеи Толстого проникают в народную массу и находят сочувствие среди рабочих. После смерти Толстого на имя Черткова поступило более 300 телеграмм, писем, адресов, и среди них много от крестьян и ра-{35}бочих. Весь этот материал теперь сортируется, и Чертков намерен его выпустить в свет отдельной книгой.

Следы пропаганды Черткова и его кружка среди местных крестьян чувствуются на каждом шагу. Более пожилые крестьяне с нескрываемым раздражением говорили о настроении деревенской молодежи, которая общается с кружком Черткова: в религиозном отношении они совершенно отбились от церкви, в церковь давно перестали ходить. В Ясной Поляне это результат частой беседы с самим Толстым.

Особенно часты беседы с крестьянами по земельному вопросу. Как сам покойный Толстой, так и все его последователи являются ярыми противниками правительственной землеустроительной политики, на каждом шагу агитируя против производящегося теперь выделения на отруба. От нескольких крестьян я слышала, как сам Л. Н. Толстой убеждал крестьян не подчиняться земскому начальнику и землеустроительной комиссии и не принимать предложения о хуторском расселении. «Подождите до 1912 года, - говорил Толстой, - тогда вам не нужно будет этого делать». Что при этом подозревал он, - неизвестно. Беседы на тему о правительственной землеустроительной политике ведутся и с д-ром Маковецким. Так как к нему приезжают из дальних деревень, то вредное влияние распространяется на большой район. Энергичную пропаганду против хуторского расселения ведет, конечно, Чертков и весь его кружок. Крестьянам раздавалась известная брошюра Толстого «Великий грех»; вообще отрицание частной собственности на землю - постоянная тема в беседах в доме Черткова как с местными крестьянами, так и со всеми приезжающими.

От крестьян деревни Телятники узнала, что Чертков и Александра Львовна раздавали им брошюры, заключавшие толстовские статьи.

Чертков говорил мне, что в настоящее время в издании «Посредника» готовится к выходу в свет большое число общедоступных брошюр, которые будут очень удобны для широкого распространения в народе. Готовится также выпуск дешевой популярной брошюры с биографией Толстого {36} и изложением всего его учения. Все это было распространено в громадном количестве экземпляров.

Недавно в деревне Телятники предстояла опись нескольких крестьян за неуплату податей. Всю сумму - около ста рублей - внес сам Чертков. «Так урядник, - с восторгом говорил мне об этом один крестьянин, - ни с чем и уехал».

В настоящее время Чертков и все его окружающие чувствуют себя под большим подозрением, и потому пропаганда в последнее время ведется гораздо слабее и осторожнее. Предупреждены, видимо, и крестьяне, так как ответы они дают с большой осторожностью и явными замалчиваниями. При таких условиях моя миссия была до крайности затруднена. Многое помог мне выяснить - очень простодушный юноша - сын Черткова, а также секретарь его Булгаков. От сына Черткова мне пришлось услышать характерную фразу: «Еще больше жандармов нам приходится бояться наших соседей, как на подбор черносотенцев». С особенным раздражением он отозвался о каком-то помещике Звегинцеве.

Это раздражение помещиков, соседей Черткова, вполне понятно: его пропаганда идей Толстого должна иметь самое отрицательное влияние на крестьян и рабочих.