Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы

Мое положение ввиду вышеизложенного стало невозможным, и я уехал в Ченстохов и Домбровский бассейн, где на собрании и рассказал рабочим все, что произошло со мною. После моего приезда в Польшу пришли сведения ко мне, чтобы я был осторожным. В то же время интеллигенция, работавшая по районам, стала распространять перед рабочими разную клевету на меня, предлагали меня остерегаться, стали наводить обо мне справки, что кому говорю, у {424} кого бываю, где проживаю. Всей распространяемой обо мне клевете партийные люди не верили и решили отколоться от ПСП рев. фракции. В это время на одном из небольших собраний у рабочего Степана Мартела по кл. «Яцек», члена окружного комитета партии и в то же время старшего «шестерки» боевой организации, я встретился с членом организацион.-агитац.-штаба ПСП рев. фракции Длугошевским по кл. «Тадеуш». Последний сказал мне, что я напрасно говорю рабочим о неладах в центре партии, что рабочим в партии нельзя дать воли, как я хочу, нельзя допустить, чтобы они управляли сами, так как это стадо скота, которое называется лишь людьми; с ними можно что-нибудь сделать поскольку их крепко держать в кулаке. Эти слова меня сильно возмутили, и я ответил ему, что удивляюсь, как он, считая себя таким человеком, посвящает свои труды для этого же скота. Что он мне на это ответил, не помню.

Приехав в Краков на совещание с некоторыми эмигрантами, в том числе и с Виктором Вцисло - «Кмицицом», Гравером и Генеком, мы решили, что ввиду создавшегося положения мне надо быть очень осторожным, а также из отколовшихся людей от ПСП рев. фракции создать новую, но уже чисто рабочую организацию. С этой целью мне надо уехать на некоторое время в Польшу и подготовить для этого почву, а затем вернуться в Краков. Здесь мне надо оставаться, так как центр партии ПСП рев. фракции не смеет убить меня в Кракове, а дальнейшей работой в Польше по созданию новой организации займутся другие люди. Прибыв в Ченстохов, я совместно с учителем одноклассного начального училища по фамилии Лясотой составили прокламацию к сельским и фабрично-заводским рабочим за подписью Совета общественно-социалистической рабочей организации.

Черновик этой прокламации был прочитан на собрании членов окружного комитета партии, а также других ее членов, которые одобрили ее содержание. Было решено напечатать прокламацию секретно в легальной типографии, где один из членов окружного комитета партии Зых, по кличке «Малина», имел знакомых служащих. С их помощью удалось напечатать около тысячи экземпляров, которые и были рас-{425}пространены по Ченстохову и Домбровскому бассейну. Часть была послана в гор. Лодзь, куда их увез один из лодзинских боевиков, отколовшийся от ПСП рев. фракции, по фамилии Пионтек. В один из приездов ко мне Пионтек мне предложил возможность с организованными в Лодзи боевиками взорвать Лодзинское охранное отделение и убить начальника Лодзинской тюрьмы за издевательство над арестованными. Для этого предприятия у них не хватает оружия и нет динамита. Этот проект мне очень понравился, и я выдал ему для Лодзи пять маузеров, десяток браунингов с патронами и около десяти фунтов динамита. Все это он увез с приехавшей с ним женщиной в Лодзь с квартиры Павла Мильчарского.

В нашей прокламации говорилось о развитии революционного движения, которое тогда должно было сменить название царя лишь президентом, от чего не изменится положение рабочего класса. Рабочие, будучи разбитыми на отдельные партии, присмотрелись сами к междупартийной борьбе, когда рабочие одного станка выходили на улицу и на глазах общего своего врага убивали друг друга из-за того, что они принадлежали к разным партиям. Все эти партии натравливают рабочих друг на друга распространением среди них убеждений религиозных, национальных и политических. Этим они хотят не допустить рабочий класс объединиться в единое целое, и тем обезвредить его для свержения капиталистического мира. В нашей прокламации призывались рабочие, как имевшие одну цель, объединиться в единую социалистическую рабочую организацию и общей могучей своей силой свергнуть существующее веками капиталистическое иго.

Еще задолго до выпуска прокламации ко мне из Кракова прибыл в Ченстохов инструктор боевой организации Юзеф Рыба, кл. «Бонифаций». Он говорил о том, что его послал Станислав-Марцин с предложением принять участие в одной крупной операции. Я очень удивился этому и заявил в ответ, что ввиду решения центра партии относительно меня, обращение ко мне Станислава для меня очень странно, и я скорее вижу в этом злое намерение, чтобы таким путем заманить {426} меня в удобно скрытое место для убийства. Если бы это было и не так, то я дальше поставщиком денег Пилсудскому не буду. Бонифаций на это ответил, что он в этом не разбирается, что это может быть даже и так, как сказал я, и с тем он уехал.