Оккультист(СИ)

Каюсь, не внял его словам и сказал, что, как человек рациональный, не люблю оставлять без ответа наболевшие вопросы. К тому же, начальство назначило меня сметчиком по новому объекту, запланированному на месте снесенного особняка. Поэтому, было необходимо внимательно изучить все, что касается этого места. Я любил свою работу и хотел выполнить ее хорошо. Так я объяснил мэру свое рвение.

Но, была и другая причина, о которой, пока, не знали даже близкие. Может, всему виной было мое падение и сотрясение мозга, полученное в результате (и даже подтвержденное врачами), но каждую ночь после возвращения из того подземелья меня терзали кошмары. Сюжеты их были на удивление однообразны. Но происходили они каждый раз в новом месте. Мне почти удалось убедить себя, что это всего лишь сны. Однако, они преследовали меня, и я решил, изучить все детали, чтобы найти способ с ними справиться.

Так или иначе, но соответствующую бумагу глава города подписал и в тот же день, вооруженный этим доказательством своих прав, я пришел в городской архив. На меня там смотрели, широко раскрыв глаза. Однако, разрешение есть разрешение. Возражать никто не стал. Но кипу бумаг, которую мне выдали, я донес до машины, изрядно запыхавшись. Позвонив начальнику, я уведомил его, что изучаю материалы по работе, и поехал к себе домой. Мне требовалось немного побыть в спокойной обстановке. А дома как раз никого не было.

Однако, домой переть эти бумаги я не стал. Уведомление требовалось мне только для пары часов сна, которого мне так недоставало из-за кошмаров. Заведя будильник на телефоне, я отключился. И ни одного кошмара за два часа. Похоже, спать я теперь мог только днем. Умывшись холодной водой, поехал на работу.

Оказавшись на месте, я понял, что в моем кабинете нет никого. Это окрыляло. Можно сосредоточиться и работать не отвлекаясь. Налил себе кофе. И приступил к изучению архива.

Первой же бумагой, которая попалась мне, оказался некролог на тов. Слаутина. Скупым канцелярским языком в бумаге говорилось, что смерть наступила в результате выстрела в голову из пистолета. Приводились параметры оружия, результаты баллистической экспертизы. Описана модель патрона и тип пули. Ниже была представлена выдержка из результатов судебно-психиатрической экспертизы. В ней говорилось, что состояние Слаутина накануне отличалось излишней импульсивностью, необоснованной агрессией. Рассуждения совершенно несвязны, нелогичны и проникнуты крайней приверженностью мистицизму. Приводилось заключение о том, что тов. Слаутина можно было спасти, своевременно проведя соответствующее психиатрическое лечение.

Я усмехнулся. Именно то, что являлось причиной состояния Слаутина и было предметом моего исследования. Но сама возможность сойти с ума совсем не радовала.

Я решил, что изучить личность человека лучше с его характеристик, как работника. Искать долго не пришлось, эти бумаги хранились в одной папке. Помимо ярой приверженности к материализму, бумаги характеризовали его, как педантичного человека, обладателя острого ума, скептика, ничего не принимающего на веру. Не удивительно, что, столкнувшись с явлениями в доме, он начал с того, что искал решение в устранении очевидных, на первый взгляд, причин (крысы, подземные газы, пагубные пристрастия и т. п.).

Кроме этого, Слаутин славился своей аккуратностью. Поэтому все, что касалось работы он аккуратно заносил в протоколы. Остаток дня я посвятил тщательному их изучению. Эти записи еще раз подтвердили мысль, которая родилась у меня при прочтении его дневника: все странности начали происходить с тов. Слаутиным с того момента, как он начал чтение записей Анексиева. Однако, даже без этого, атмосфера дома здорово на него влияла. Но если большинство сотрудников исполкома, работавшие в этом особняке, довольно быстро обретали те или иные нервные расстройства, то сам Слаутин держался на удивление стойко. Это был или человек с железными нервами, или с очень сильной волей. Во всяком случае, влияние атмосферы особняка действовало на него гораздо меньше. Разве что его отчеты становились раз от разу суше и скупее, что, впрочем, только радовало партийных бюрократов. Значит, тем, что сломило Слаутина действительно был дневник сошедшего с ума аристократа.

Примерно с того момента отчеты Слаутина прекращались. У него еще хватило воли приказать исполкому переехать в другое здание. Но остальные отчеты он отсылать опасался. Как-то понимал, что случившееся сочтут его личным безумием. Как только он начал читать дневник, его стали преследовать ночные кошмары, которые были на удивление похожи на мои собственные. Но про себя я думал, что не последнюю роль сыграло падение и удар головой о камень.

Чтобы отвлечься от нахлынувших мрачных мыслей, я начал читать исторические справки по особняку, которые удалось найти Слаутину. Чтение показалось настолько скучным, что уже на второй странице буквы начали расплываться перед глазами. Я попытался встряхнуться, но измученный недостатком сна организм отключился самостоятельно...