Оккультные силы СССР

Вторым сходил на Землю Эон Любви, известный под именем Христа, чей приход был возвещен Иоанном Предтечей, или Крестителем. Крещение людей водой предшествовало истинному крещению их в духе. К знанию, гнозису, они должны были теперь присоединить любовь ко всему живому, всему сущему в мире — чтобы осознать свою с ним общность. Вот почему мне представляется, что «крещение мудростью» («Бафометом») сопровождалось открытием той истины, что трое — Эон Мудрости, Эон Любви и ожидаемый Параклет («Утешитель») — едины, поскольку являются эманациями Логоса, семенами которого являются и люди, и духи, идущие вверх, к Свету, к Высшему Богу, Сущему и Непостижимому, поскольку несут в себе искры Божественного Света.

Естественно, с точки зрения ортодоксальной Церкви, все это было ересью гораздо худшей, чем идолопоклонство и обращение к силам ада. Учение Церкви (в противоположность проповеди Христа) строилось на изначальном дуализме мира, где идет борьба света и мрака, темных и светлых сил, духов добра и зла. Постоянно указывалось, что «в данный момент» торжествует «враг рода человеческого», которому «дана воля», с тем чтобы по прошествии неопределенно долгих лет раз и навсегда восторжествовала справедливость. Собственно говоря, Церковь в лице ее иерархов молчаливо соглашалась с тезисом, согласно которому Земля и человечество в их земном существовании отданы во власть зла, поэтому она и сама ведет себя «применительно ко злу», как можно сказать, перефразируя Ф. М. Достоевского.

В какой-то мере церковное учение было учением «о несвободе человека», с которым по самой сути своей не могло примириться рыцарство, возросшее в Европе на противоположных началах — равенства, взаимного уважения, братства и свободного выбора. Не просто столкнувшись на Востоке с миром новых идей и представлений, а глубоко проникнув в него во время долгих перемирий и контактов со своим столь же рыцарственным (но во многих случаях гораздо более просвещенным) противником, тамплиеры не могли пройти мимо тайных учений, которые всегда жили бок о бок, заимствуя друг от друга знания и не обращая внимания на религиозные и национальные барьеры.

Сравнивая результаты такого краткого сопоставительного анализа с тем, что сейчас известно о гностиках, с одной стороны, а с другой — об анархо-мистиках (особенно из их легенд), невольно приходишь к заключению не просто о схожести многих положений и образов, но и об их тождественности.

Но что это дает исследователю? Только убежденность, что общие гносеологические корни исторических тамплиеров и тамплиеров нашего века восходят к одним и тем же источникам. Доказать, что гностические представления были восприняты московскими анархо-мистиками именно через тамплиеров, я полагаю, никогда не удастся (хотя бы потому, что к 20-м годам нашего века достаточно широко и полно были опубликованы и те и другие источники). Нет гарантии, что имела место многовековая передача гностических легенд, а не их заимствование и переработка из новейших публикаций. Желающий воссоздать ритуалы и легенды тамплиеров (как в масонстве XVIII века) легко мог это сделать хотя бы по актам инквизиции, опубликованным уже в XVII веке. С другой стороны, публикации древних гностических текстов в XIX и начале XX века давали пищу тому направлению, которое известно под названием «французского оккультизма». Он был связан с розенкрейцерством, а через него — и с тамплиерством, которое вошло в систему масонских степеней.

Пока я не знаю ни одного факта, который мог бы истолковать иначе, памятуя при этом, сколь обширна была уже к концу XIX века оккультная литература во Франции и Германии. Она питала возрождавшиеся на совершенно иной социальной и культурной почве антиклерикальные (и антиматериалистические) движения. Достаточно припомнить печально известного Лео Таксиля («доктора Батайля» с его «Дьяволом в XIX веке»), обличавшего сатанизм, якобы захвативший весь мир, чтобы понять, насколько тогда эти вопросы были «модными» и с какой осторожностью следует принимать на веру утверждения в древности этих мистерий.

Все темы и сюжеты, затронутые в легендах, — космогония и теогония, история Грааля и копья Лонгина, рыцарские сюжеты и мистичность «гроба Господня» (делавшая напрасными крестовые походы, поскольку нечего освобождать), равно как и крайне общее изображение рыцарства, не сохранившее ни одной детали, которая не была бы известна из других источников, — все это заставляет думать, что тамплиер-ство, укоренявшееся на российской почве Карелиным, имело скорее не исторический, а общекультурный характер.