Оккульттрегер

– Вроде и железнодорожные пути на нас сходятся, и трасса, и газопровод, и всякие-то у нас предприятия, но почему-то не очень притязательно всё. Вроде бы попадаются здания, арену собираются отгрохать. Но вот улица Карбышева довольно печальна. Понятно, что гаражи и не должны удивлять разнообразием дизайна, но все равно. Какая-то средняя температура по больнице неутешительная, если целиком на город взглянуть. Так что наступивший ужас – это лишь следствие ужаса повсеместного.

– Да, – подтвердила Ольга. – Неудивительно, что у нас никого не осталось. Попробуй-ка переосмысли такое.

– Так что случилось? – не выдержала Прасковья. – Что за секретность такая нездоровая? Конечно, Наташи со мной нет. Но вашу я как-нибудь уговорю. Как ее там? Вдвоем как-нибудь вытащим это дело.

– Ага, – неопределенно вздохнула Ольга, чем вызвала у Прасковьи новый приступ беспокойства.

– Пять сек. Уже подъезжаем, – успокаивающе сказал Василий. – Ох, неловко получилось, Иван Иваныч уже стоит. Вот зачем он нас ждет? Хоть бы в подъезд зашел… Подхватит пневмонию, будет совсем хорошо.

– Кажется, он хочет помочь мешки с продуктами занести, – сказала Ольга.

Высадились у трехэтажного дома.

С тростью, но уверенно к ним подошел высокий херувим лет шестидесяти в длинном черном пальто с двумя рядами пуговиц, шарф у него был черный, перчатки черные, вязаная шапка – тоже, а узкое лицо бодрое, розовое, с аккуратно подстриженными седыми усами и седыми же бровями. Из-под этих бровей смотрели на Прасковью спокойные, внимательные светлые глаза неопределенного цвета.

– Огромное спасибо, что вы согласились, – сказал он тихим простуженным голосом.

По легкой гримасе Иван Иванович догадался, какие слова Прасковья хотела сказать, но не сказала, и поправился:

– То есть, простите, вы не совсем в курсе и можете отказаться. Но спасибо, что вы хотя бы приехали.

Он едва заметно улыбнулся, увидев, что Прасковья смолчала еще несколько слов, и добавил:

– Да, ситуация патовая. Вам без нас никак, нам без вас тоже. Так что никуда мы друг без друга вроде бы не денемся, да.

Он тихо рассмеялся, и у Прасковьи мурашки пробежали по спине и рукам, слезный ком необъяснимого восторга и счастья застрял у нее в горле – настолько смех Ивана Ивановича был похож на то, как смеялись престолы, когда принимали человеческое обличье на экране.

Впрочем, это было пусть и светлое прекрасное чувство, некоторым образом даже обнадеживающее, ведь иметь при себе херувима в адеквате было приятнее, чем если бы на пороге очередного дела ошивалось бы рядом подобие Сергея, страдающее от похмелья, вострящее лыжи к ближайшему источнику синьки, но это ощущение продлилось недолго. Хватило его буквально на то, чтобы отобрать у Ивана Ивановича пакет с продуктами, который херувим и правда пытался взять на себя, поднять этот пакет на второй этаж, на то, чтобы услышать от Ивана Ивановича: «У меня есть ключ, у вас есть сглаз, но давайте все же позвоним – невежливо без предупреждения». И еще с десяток секунд все было хорошо и казалось декорацией и сценарием советского фильма середины семидесятых, про каких-нибудь сознательных товарищей, что пришли на выручку члену своего трудового коллектива – все такие бодрые, хорошо одетые, переглядывающиеся в предвкушении: какой сейчас сюрприз устроят, какое принесут утешение.

Последовало шевеление у дверного глазка со стороны квартиры, звук решительно открываемого замка, дверь распахнулась.

– Заходим! Заходим! А то сквозняк! – почему-то торжественно произнес Иван Иванович.

– Так что случилось-то? – спросила Прасковья, уже повесив пальто и разматывая шарф. – Где, собственно?..

– А вот, собственно! – будто даже и с энтузиазмом произнес Иван Иванович и показал рукой через прихожую.

В прихожей стоял в тапочках и халате гомункул в обличье девочки и непроницаемо наблюдал за Прасковьей, а на пороге одной из двух комнат, тоже в халате и тапках, стояла девочка лет десяти, глядела слегка угрюмо, грызла ноготь на мизинце. Один из карманов ее халата оттягивал здоровенный смартфон, на колене был цветной пластырь с уточками.

Молчание затянулось.

Иван Иванович осторожно сказал:

– Мы решили, что если вы будете знать, как у нас тут все обстоит, то откажетесь.

– Что мы у порога стоим?! – подметила Ольга бодрым голосом. – Давайте уже пройдем или в гостиную, или на кухню. Лучше в гостиную, там места больше. Чай, все такое, что-нибудь решим!

– Если судить здраво, то ведь это всего лишь внешность. Все знания и опыт не пострадали, – опять же спокойно и тихо высказался Иван Иванович.

– Пойдемте, пойдемте! – торопила Ольга.

В квартире пахло подгоревшим молоком, для Прасковьи это был запах рассеянности и ненужной в работе оккульттрегера тягостной задумчивости. «Придется одной, что бы там ни было», – сразу решила про себя Прасковья.