Оккульттрегер

Почти то же было, когда узнал, что мать записала Милу к знакомому астрологу, который помог многим маминым подругам. Пиком его издевательств в тот день были слова: «Да я и без гороскопа могу предсказать, что этот гороскопист отвесит нашим весам пару палок на клык!» (И самое обидное в его словах было то, что он говорил в будущем времени, а это отвешивание уже произошло.)

Включив телевизор на кухне погромче и тем самым повысив голоса политическим спорщикам на втором канале, мама вернулась к разделочной доске, умело застучала острым ножом по луковице, сказала, стараясь, чтобы ее голос был слышен для Милы, но смешался с другими квартирными шумами за пределами кухни:

– Дорогая моя, ты же понимаешь, что бесконечно так продолжаться не может. Что сидеть на шее у родителей до старости невозможно. Что нужно становиться на ноги – искать надежную поддержку для себя и ребенка. Мы с папой не вечные, ты же понимаешь. Нужно успевать, пока Ярик не вырос. Что мы будем делать, когда он станет подростком? А куда он приведет невесту? Сюда? И что мы будем делать? Ты же помнишь, какой дурдом тут был, когда ты родила, а бабушка заболела? Повторения этого я не хочу. Да и ты не хочешь.

Мила все это, конечно, понимала, но что она могла сделать? Она и так не вылезала с сайтов знакомств, но попадались ей там только странные какие-то кадры разной степени привлекательности, иногда даже красавчики, но безденежные, как она сама, а иногда и беднее даже и без собственного жилья. Попадались отцы-одиночки со своей квартирой, но и с чужим ребенком в придачу, с каким-нибудь слепым сыном, дэцэпэшной дочерью, которую бы пришлось катать в коляске по всяким врачам, а Миле хватало и проблем с Яриком, у которого были астма и энурез. Одиноких богатых бизнесменов Миле в сети не попадалось.

В реале был один одинокий бизнесмен – хозяин цветочного киоска, где она работала. Буквально за месяц до этого разговора с матерью он переспал с ней, угрожая увольнением, но общение не продолжил, вроде бы потерял к Миле интерес. Об этом Мила маме рассказывать не стала, как о многом не рассказывала, потому что считала, что это попросту бесполезно, тем более что какого-то ощутимого толка от этих свиданий не было. Максимум, что Миле перепадало, – букеты из трех роз, бесплатный десерт в какой-нибудь забегаловке. Кажется, займись она проституцией – и то получала бы больше уважения и дарили бы ей что-нибудь подороже.

При всем этом подруги ее, как будто издеваясь, демонстрировали какой-никакой успех. Одна одноклассница, которая, как и Мила, родила еще в школе, да еще и двойню, спокойно познакомилась с турком и уехала жить за границу. Другая вышла за одноклассника, и пусть выяснилось, что он не только с ней жил разнообразной половой жизнью, но и с тещей, и все затем, конечно, путались, кто кому там теперь дядя, кто внук, но папа молодого человека передал ему в управление сеть автомоек, и все были вполне себе обеспечены, подружка демонстрировала в инстаграме и ВКонтакте трехэтажный дом, сад, пятикомнатную квартиру в новостройке. Третья уехала в Германию и за какие-то пару лет отсудила у немецкого мужа дом и алименты.

Мила, с ее жизнью в двушке с родителями, с задыхающимся и ссущимся сыном, испытывала отчаяние буквально двадцать четыре часа в сутки, даже сон не давал ей покоя. Она засыпала, и ей снилось, что у нее имеются еще подружки и все они уже чего-то добились в жизни, причем очень легко, волею случая, без всяких усилий. Она бодрствовала, и какой-то с виду обсос заходил в киоск и покупал букет ценою в смартфон для какой-то неизвестной бабы, которая Миле и в подметки не годилась. (Единственное утешение в этом случае заключалось в том, что дорогой букет состоял из передержанных цветов, которые должны были осыпаться уже через день-два после дарения.) Заходила мать с ребенком возраста Ярика, ребенок выбирал цветок себе на подоконник, и оказывалось, что он сам, САМ увлекается цветами, что у него есть и различные лампы, что он кучу всего знает про удобрения. Заходил счастливый молодой человек и, смущаясь, спрашивал, какой букет принято дарить роженице. Появлялись пожилые муж и жена, просили четное количество цветов, но при этом шутили, что некая неизвестно кто всю жизнь ненавидела все эти веники и как бы по ночам не стала приходить с недовольным видом. При этом оба супруга, с их спокойными голосами, прикосновениями друг к другу, с их незамысловатыми шутками невольно приковывали к себе завистливый взгляд Милы.