Оккульттрегер

– Эта? – рассмеялся светлый и даже обернулся, оценивая внешность Прасковьи еще раз. – Это очень надо по серым мышам угорать, чтобы встал!

«Зато у вас отбоя не будет в петушином углу», – захотела пошутить Прасковья, но благоразумно промолчала, что было воспринято как согласие. Парни слегка похохотали.

– Ничего, – утешил ее русый, хлопнув по коленке без всякого намека на вожделение. – Все у тебя будет в порядке, если глупить не будешь. Ты ведь не глупая, видно же. Может, рожей не вышла, с дойками пиздец, бог тебя обделил, конечно, убогую. Но у таких мозги обычно в порядке. У тебя они в порядке ведь? Соображаешь, что к чему?

Прасковья выразительно посмотрела в очки русому, как бы собираясь что-то ответить, чуть не переборщила, потому что он едва не отвел глаза, торопливо потупилась.

– Вот и правильно, – сказал светлый. – Если тупая, то молчи, за умную и сойдешь.

Ребята были на удивление уверенные: они совсем не думали запутать Прасковью. Ни в багажник не запихнули, ни глаза не завязали. Она могла зыркать по сторонам, читать названия улиц, по которым ее везли. Не знай Прасковья, кто они и чем занимаются, она решила бы, что ее собираются убить. «Быть прикопанной в поселке с названием длиной в три буквы, во дворе домика по улице Волочильщиков. Это, наверно, особенно тоскливо», – подумала Прасковья, когда машина остановилась. Русый отстегнул ее ремень, выволок на улицу за шиворот, так и повел по утоптанной грунтовке к двум светящимся в темноте окнам небольшого деревенского дома. Развлекаясь, провожатый слегка встряхивал Прасковью по пути, а та, вяло бултыхаясь под его рукой, подумывала о том, что ведь есть у него девушка, которую он каким-нибудь котенком называет, небось, есть у него мать и, может быть, сестра есть – старшая, младшая, и он дарит им что-нибудь в праздники, получает обнимашки в ответ, и ей хотелось плюнуть на все и закончить это прямо сейчас, несмотря на риск невоскрешения за временным отсутствием гомункула, когда она была не оккульттрегером, а почти нормальным человеком с необычными знакомствами.

Во дворе дома обнаружилась огромная собака на цепи. За те несколько шагов, что проделала Прасковья по двору, собака два раза рванулась к ней в попытке сожрать, а в промежутке между рывками покрутилась на месте, не в силах унять хищный азарт.

Внутри дома было на удивление чисто и светло. Сразу за порогом русый перестал держать Прасковью за шиворот, а ухватился за ее футболку у горла, прижал к стене и приказал:

– Разувайся давай, тут нормальные люди живут.

Прасковья скинула кроссовки. Ее проволокли мимо рядком стоящих у стены мешков с картошкой, толкнули в следующее помещение, еще более светлое и просторное, где висела на стене плазма с замершим в паузе приставочным развлечением; гудя, как кондиционер, стояла под плазмой «плойка» и валялся брошенный рядом с ней геймпад. На диване вдоль одной из стен развалился еще один молодой человек с голым торсом, в джинсовых бриджах, искусственно обтерханных снизу, в белоснежных носках. В нем угадывался брат светленького, хотя был он наголо выбрит. Их выдавала общая добрая теплота в синих глазах. Покрытый иероглифами бритый приятно розовел в сухом тепле топящейся печки.

Прасковью пристроили на табурете возле журнального столика, на котором в соломенной тарелке лежали вперемешку разные печеньки, стоял заварочный чайник. Светленький бухнулся на диван рядом с братом, русый пододвинул себе ногой лакированный стул рядом с Прасковьей, по-свойски положил ей руку на плечи:

– Поняла, что может быть, если будешь рыпаться? Так же вывезем и проучим, только все по жести будет, а не так вежливо. Знаешь, что нужно сделать? – спросил он же.

Прасковья, опустив глаза, покачала головой.

Русый слегка прижал Прасковью к себе:

– Да все просто, не обидим тебя. Не кисни. У тебя квартира, тебе такую не потянуть. Считай, сколько там за две комнаты. Коммуналка, все дела. Поменяемся на избушку в пригороде, сможешь на работу ездить оттуда без проблем. Свежий воздух, ЗОЖ. Найдешь себе какого-нибудь местного. Там запросы попроще. А?

Все трое смотрели крайне благосклонно на такую сделку и на Прасковью.

– Я не хочу, – ответила Прасковья.

Трое молодых людей разом зашевелились с одинаковым разочарованием на лицах. Бритый спросил с зевком:

– Тебя давно по кругу не пускали, что ли?

– Погоди-погоди, – вступился за Прасковью русый. – Не кошмарь малую. Сейчас мы немного подумаем и придем к решению? Так ведь? Так?