Оккупанты

Придремал Дед.

Пришёл к нему в сон друг детства Вася Лебедев.

Стоят они на площади. Солнце во всю небесную видимость, аж глазам больно от нестерпимой яркости.

Смеются оба, радуются нечаянной встрече.

Вася в плащ-накидке, сапогах, пилотка набекрень. Воин!

– Я тут с местной девчонкой договорился, будет тебе помогать по дому, – сказал Вася, – а зовут её – Айна. По-латышски. Почти как Аня – по-русски.

– А ты сам-то где живёшь? – спросил Дед.

– Здесь вот, под Мадоной.

И рукой показывает вправо от себя.

– Тут же только деревья, да ещё – памятник?

– Я же погиб, ты что – забыл? В окружение попал и погиб.

– Помню я, Вася.

Вскочил Дед, на часы глянул:

– Ах ты ж, засоня! На работу пора, разоспался.

Засуетился, собираться начал.

Потом успокоился, присел на тахту, засмеялся:

– Вон как привык на работу бегать столько лет! Надо Васе будет свечечку затеплить в церкви. Говорил ему, поедем учиться на танкиста. Не послушался. И голову сложил. Мёртвым друзьям без нас скучно. Только я ещё немного повоюю, Вася. Дай мне времени немного. Очухаюсь, и в бой!

Глава 26. Дома

Спать легли рано. Двери в большую комнату Зять оставил открытыми.

Не спалось ему, и читать не хотелось. Прислушивался: как там Дед? И вновь уплывал в короткий, беспокойный сон.

Ногами к окну лежал. Машины ехали на мост. Он следил за бликами света от фар. Они перемещались по потолку, между шторой и стеной. Вдруг заметил в правом углу потолка пятно: верхние соседи залили. Контуры были похожи на остров Цейлон.

Что-то ещё было в углу, словно там кто-то притаился. Зять подошёл, штору отодвинул. Там была пара лыж. Белых и почти прямых от времени, лишь заострённые носы слегка приподнимались.

– Похожи на плинтус, – подумал Зять.

Звук от окна шёл. Звонкий, высокий и дробный, словно зёрна рисовые ссыпались с ладони на тонкую жесть. Звук почти затихал, но к светофору подъезжали машины, и звук снова плавно нарастал, стёкла в пазах вибрировали.

Где-то совсем недалеко промчалась «скорая», громко кричала сирена. Теперь её звук был другим для Зятя. Прежде он просто воспринимал: вот сирена, спешит машина, отмечал буднично, машинально. Теперь же подумал:

– Кого-то ещё повезли, спасать срочно. Пусть и его спасут, как нашего Деда. Может быть, те двое, врач и фельдшер, которые отвозили нас тогда, едут в машине сейчас, молодые, серьёзные. Им лет по тридцать. Немногословные, уверенные профессионалы. Что-то скажет доктор, переглянутся они между собой понятливо, без лишних слов. Это от волнения я им всё говорил, говорил, – подумал Зять, – боялся, что сейчас остановят и что-то страшное возникнет, не останется надежды, и горькую правду узнаю, какую может знать только хороший врач.

Он подспудно боялся подумать о самом страшном, не загадывал – успеют они сейчас или нет, и находился в каком-то странном ступоре.

– И мне всё это ниспослано как испытание – на истинность, самоотверженность и способность сострадать. Унять собственное нарастающее раздражение от старческой неловкости, неумелости Деда, которой я прежде не замечал, потому что был человек здоров, самодостаточен, а тогда я был так близок к тому, чтобы сделать резкое движение, или слово несдержанное вылетит, обидное, ранит невзначай.

Он вспомнил, как почти бестелесно, невесомо укладывался Дед, тахта его принимала, едва прогибаясь, потом замедленно накрывался одеялом.

* * *

Дед кряхтел, ворочался, подкашливал, словно знал ночные, тревожные мысли Зятя, и он молча вслушивался в его воспоминания.

Зять вставал несколько раз, заходил в комнату. Одеяло поправлял. Наклонялся совсем близко к его лицу, чтобы уловить едва ощутимое дыхание.

Дед не просыпался. Лишь под утро Зять его разбудил, напомнил, что на левом боку спать нельзя, там вшит кардиостимулятор. А на самом деле проверял – жив ли?

– Ага! – вскинулся Дед. – Не привык ещё. А ты чего не спишь?

– Караулю на всякий случай. Заступил на вахту.

И сам забылся тревожным сном. Вдруг проснулся. На часы глянул – около девяти утра.

– Ты давно встал? Я, похоже, проспал всё царствие небесное, – улыбнулся Зять виновато, – под утро лишь отключился.

– Сколько беспокойства. Если б не ты, я бы погиб. Попал в засаду, а пароль не знал. Спасибо тебе.

– Это ничего. Если мы в одном окопчике, куда мне бежать? Надо помогать! – Зять заметил, что у Деда повлажнели глаза.

– Ты-то выспался?

– Для первости ничего, поспал. Теперь уж дома, хорошо спится. Сладко. – Он прижмурился с удовольствием, улыбнулся. – А в больнице невозможно выспаться из-за этого Иманта, сумасшедшего капиталиста. Ты представляешь, пять домов у него! И деньги с людей выжимает безжалостно! – Дед выпростал из-под одеяла пятерню, мозолистые ладони, жёстко растопырил пальцы, воздел над головой: – Пять домов!

– Да, ты уже рассказывал мне про него.