Оккупация

Предупреждение подоспело вовремя. Сделав мах ногой, Сергей тут же наткнулся на упругую невидимую преграду. Ощущение было, надо признать, мерзким. Все равно как касаешься ногой на глубине водорослей или медузы. Тем не менее, он постарался не подать виду. Второй ногой тут же сработал по лицу противника и вновь наткнулся на умелое подобие блока. Не теряя времени, тут же полоснул мечом, но шерх юрко успел отойти в сторону. Впрочем, это уже не имело какого-либо существенного значения. Главное, что Миронов избавился от страха. С внезапной ясностью он вдруг осознал, что вся сила шерхов крылась именно в этой пресловутой невидимости. Оно и понятно, — противники местных монстров бились, соблюдая определенные правила, воюя мечами, копьями и алебардами. Вряд ли кто из них догадывался, что в ход против шерхов следует пускать все четыре конечности. Искусство карате в Дайкирии было неизвестно, и именно это спасало сейчас Миронова. Теперь уже он сам наступал на шерха, последовательными махами «нашаривая» в пустоте жутковатые щупальца, отточенным мечом тут же нанося рубящие удары. Три или четыре раза он явно угодил в цель, — это угадывалось по гримасам боли, вспыхивающим на лице соперника. Возможно, это были в массе своей пустячные резаные раны, но и они сумели повергнуть шерха в состояние паники. Он уже не пытался финтить и обманывать, чаще дергался и допускал ошибки. К Сергею же, напротив, пришло «второе дыхание». Такого злого подъема он не испытывал уже давно. Словно машина он двигался вперед, раз за разом нанося колотые и рубящие удары, резкими махами ног и рук вводя противника в заблуждение и тут же жестоко наказывая. Сунувшегося под руку дайка он даже не заметил. Костяшками левого кулака мазнул по переносице, отбросив в сторону словно щенка — под стрелы подловатых лучников. Между тем, арена уже была густо усеяна телами. Багровые разводы пятнали ее словно тело леопарда. Где-нибудь на асфальте кровь наверняка успела бы уже собраться в огромные маслянисто поблескивающие лужи, но здесь земля и песок успешно справлялись со своими задачами, бессловесно впитывая людскую кровь, глубоко внизу вновь превращая в жизнь личинок, корешков и пробивающейся наружу зелени.

Как бы то ни было, шерх сам упал на колени и, бросив под ноги Миронову меч, стиснул голову руками. Остановив занесенный над противником меч, Сергей заторможенно оглянулся. Только сейчас к нему начал возвращаться слух, и он скривился от хлынувших отовсюду воплей. Повскакав с мест, публика выла и ревела. Жители Вальрама возбужденно размахивали руками, швыряли на арену бутоны от цветов и какие-то раскрашенные ветки.

— Все, Сергунь, решай участь своего противника. — Шматов шагнул ближе. — Как видишь, от древнего Рима они мало чем отличаются.

— А что твой шерх? — Сергей вяло повел головой и тут же рассмотрел лежащее неподалеку тело. Хмуро кивнул. — Понятно, можно было не спрашивать…

— Вопрос в другом, — как ты поступишь с этим? — Потап кивнул на склонившего колени шерха.

— А как еще поступать? Помилую, конечно. На хрен он мне сдался!

— А публика?

— Плевал я на публику! Мы с тобой одни остались, понимаешь? Из всей команды! — Миронова уже трясло. Пережитое напряжение начинало запоздало сказываться, и только сейчас до него дошел смысл последней потери. — Они Виктора грохнули, понимаешь? Стрелой!

— Спокойно, Сергунь! — Шматов подхватил его под мышки. — Раз уж мы победили, надо держать марку.

— А кто тебе сказал, что я выдохся? — Шматов подобрал с земли брошенный кем-то кинжал, неровным шагом двинулся к трибунам.

— Куда ты?

— Видишь того малого с бляхой на груди? — Сергей скрежетнул зубами. — Это он застрелил Виктора.

— Постой! Что ты собираешься делать?

— А вот увидишь…

Видимо, возбуждение, овладевшее Сергеем, все еще давало себя знать. Во всяком случае, на высоченную ограду он взлетел не хуже дикой кошки. Подпрыгнув, ухватился за край стены, ловко подтянулся и уже через пару секунд шагал к пятящемуся от него лучнику. Правая рука по-прежнему сжимала кинжал, и догадаться о его намерениях было проще простого. Впрочем, и лучник не собирался безропотно ждать, когда его прирежут на глазах у публики. Никто не вмешивался в происходящие события, и с холодной улыбкой на губах он поднимал свой лук выше и выше. Однако Миронова это не остановило. Он продолжал приближаться к стрелку, чувствуя, как стихает в Колизее гул, как, замерев на своих местах, публика следит за развитием внепланового поединка. Исход же несложно было предсказать. По тому, как держал стрелок лук в руках, как натягивал тетиву, можно было догадаться, что промахиваться он не привык. Сделав еще шаг, Сергей остановился. Их разделяла смехотворная дистанция, и, глядя в прищуренные глаза лучника, Миронов начал медленно поднимать руку с кинжалом.

— Серега! Наплюй на него! Не надо!..