Оккупация. Правда и мифы

Однако, чем хуже шли дела на фронте, тем все больше немецких солдат и даже офицеров стремились подольше задержаться в тылу. В 1943–1944 годах в руки партизан попадали немецкие приказы, направленные против тех, кто подделывал отпускные документы или справки из госпиталей, а также продовольственные аттестаты и месяцами на законных основаниях околачивался вдали от линии фронта. Нередко группы таких «полудезертиров» грабили местное население, что еще больше настраивало его против немцев.

Некоторые из них рассчитывали пересидеть в партизанском крае до конца войны, в неблагоприятном для Германии исходе которой уже не сомневались. 13 февраля 1943 года газета Смолевичского райкома Компартии Белоруссии «Смерть фашизму» опубликовала письмо немецкого солдата Йозефа В., перебежавшего в один из партизанских отрядов. Он нахваливал своему командиру фельдфебелю Юнгу жизнь у партизан:

«Я нахожусь в партизанском отряде. Увидел здесь то, чего как раз не представлял себе. Партизаны целиком посвятили себя борьбе с теми, кто хочет поработить их Родину, и они уверены в победе. Таких людей, убежденных в своей правоте своего дела, победить нельзя. Как живут партизаны? Приблизительно до 9 часов утра я могу спать, затем иду завтракать и кушаю за одним столом с офицерами. Питание хорошее. Правда, часто партизаны идут на трудные операции. Но никто на трудности не жалуется… Я даю вам хороший совет — если вы хотите спасти себе жизнь и бороться за народ, переходите к партизанам. Я живу свободно, офицеры и солдаты ко мне очень хорошо относятся».

Действительно, если немецкому солдату не доверяли настолько, чтобы не брать его на боевые операции, то на долю перебежчика оставались не слишком обременительные хозяйственные работы, а кормили его даже получше, чем в вермахте. Одни германские военнослужащие уходили к партизанам по антифашистским мотивам, другие — по шкурническим, чтобы любой ценой уцелеть. Наверное, встречались и просто пацифисты, которые принципиально не хотели брать в руки оружие.

В последние полтора года войны на сторону партизан порой переходили не только солдаты вермахта, но даже сотрудники зондеркоманд. В частности, бывший шофер одной из групп СД (№ 7-АС) в Белоруссии роттенфюрер (ефрейтор) СС Эрвин Ганзен 14 апреля 1944 года перешел к партизанам в районе Минска. Он отпустил партизанскую разведчицу Марию, которую должен был доставить в штаб зондеркоманды. За это Ганзена арестовали. В тюрьме он заболел и попал в госпиталь. Поскольку Ганзену удалось сохранить свой служебный пропуск, он смог убежать из госпиталя и отправиться на поиски партизан, которые увенчались успехом. Ганзен рассказал партизанам, что постоянные сотрудники зондеркоманд живут гораздо лучше, чем рядовые эсэсовцы:

«Например, роттенфюрер СД получает 100 марок, а я — 65 марок. Кроме того, они дополнительно получают от 30 марок и выше (своеобразная «надбавка за вредность». — Б. С). Каждые 5–6 месяцев служащие СД ездят в отпуск… Существует приказ Гиммлера, по которому работники СД не могут оставаться в России больше года. Я думаю, что начальство боится, чтобы они не завязали здесь связей и не изменили бы, а кроме того, опасно оставаться в России больше. Есть еще приказ о том, что служащие СД ни в коем случае не должны принимать участия непосредственно в бою — их головы очень берегут».

Вскоре Эрвин Ганзен осчастливил своих сослуживцев и друзей пропагандистскими письмами. Своего непосредственного начальника обер-штурмбаннфюрера (подполковника) Лосса он порадовал тем, что «попал в руки партизан», но, «как видите, даже человеку из СД не свернули тотчас голову. Напротив, я живу здесь совсем хорошо». У подполковника, однако, наверняка имелись большие сомнения, что ему у партизан будет так же хорошо, как и ефрейтору-перебежчику, и тем не менее Эрвин под диктовку своих новообретенных друзей-партизан предлагал офицеру СД что-то уж совсем несусветное: «Положение на фронтах выглядит далеко не благополучно, и было бы неплохо, если бы Вы перестроились, в каком отношении — Вы сами знаете». Интересно, а какую перестройку должен был совершить Лосе, чтобы уцелеть? Ведь на его совести были тысячи загубленных жизней ни в чем не повинных людей, и на пощаду у партизан или красноармейцев Лоссу рассчитывать не приходилось. Выбор оставался только один — между пулей и виселицей. Роттенфюрер и партизаны просто издевались над начальником зондергруппы, чтобы разозлить и вывести его из себя.

Зато другое письмо, адресованное другу Ганзена штурманну (рядовому) СС Курту Кирхнеру, имело больше шансов побудить адресата к дезертирству. Эрвин собирался открыть сослуживцу «кое на что глаза»: