Окликни меня среди теней

Стало смешно, вдруг действительно накаркает? Осторожно вышел: рядом навес, а под ним как будто та самая дверь. Потянул за ручку — уехала в сторону. Внутри оказалось темно, однако впереди брезжила светлая щель — наверное, другая дверь. Голоса стали громче, и еще как будто доносился плач. Возле двери приостановился — входить в освещенное помещение не стоит — и пошарил вокруг. Раньше, говорят, были трансиды с фонариками, а теперь и посветить нечем. Все-таки разглядел некую лестницу — железная и ведет наверх. Лучше подняться по ней, может увидит, что за стеной?

Стал подниматься по лестнице — крутая, наверное для технических целей. Наверху действительно оказалась открытая площадка: светло, рядом кран-балка и кабина — видимо, для крановщика. Вид открывался обширный, это то ли цех, то ли склад. Пришлось лечь на пол, чтобы незамеченным подобраться к краю.

Люди, много людей. Если привезли в ховерах, то набивали как сельдей в бочку. Сидят на полу, и между ними прохаживаются люди в форме — серо-стальная, как будто форма легиона. Другие, в темных халатах и с тележками, копошатся среди сидящих, что-то замеряют приборами. Похоже на бывшее в селе Иогач, но тут и что-то новое — в отдельную кучку отбирают женщин. Нет ли среди них Хельги? Сверху не разглядишь, голов со светлыми волосами несколько. Но вот женщин окружили люди в форме и повели в дальний конец склада, отгороженный стеной с окнами — то ли контора, то ли еще один склад. Как бы туда подобраться и узнать, нет ли среди них Хельги?

Метельский огляделся. Вот и ответ: вдоль обеих стен тянутся кран-балки, а между ними и стенами узкие трапы, наверное на случай ремонта. Можно пробраться по правому, прячась за кран-балку, до его конца, там тоже есть дверь — скорее всего, выход на лестничную клетку. Риска, что увидят снизу, почти нет.

Метельский подполз к кран-балке, а дальше, пригнувшись, пошел по трапу. Снизу доносился плач, бормотание, стоны — видимо, первоначальный шок проходил. Так и расстрелял бы этих серых, но разве этим исправишь зло, в которое погружается мир? Не хватит патронов, да и самого тут же пристрелят. У него и Хельги теперь своя война.

Шел медленно, выбирая куда ступить, а когда дошел до конца, снова пополз по настилу. Здесь он был уже, Метельский приник к бухте троса и выглянул: внизу некий загон, разгороженный на клетушки — похоже, контора. Потолков нет, да и зачем они под крышей?

Здесь плач громче, а вдобавок раздаются хлесткие удары — люди в сером заставляют женщин раздеваться, подгоняя хлыстами. Женщины молодые, некоторые совсем девчонки, они торопливо складывают одежду на пол и поспешно прикрывают груди и низ живота руками. Метельского трясет от ненависти, но опять, что он может сделать?

А женщин, грубо дергая за руки, выстраивают в подобие шеренги (Хельги среди них нет!), и принимаются разбирать. Мужчины хватают ту, на кого видимо положили глаз, и тащат в какую-нибудь клетушку. Там кидают на пол или на стол, сопротивляющихся бьют по щекам, или хлыстами по чему попало. От криков, стонов и плача начинает звенеть в голове.

Прямо под Метельским мужчина спускает брюки, садится на стул и притягивает за волосы симпатичную брюнетку. Та мотает головой, плюется, и наконец видимо кусает мужика за его деликатную оконечность. Тот вскрикивает, запрокинув голову, и Метельский чуть не ахает: шрам на щеке, да это же Сувор! К сожалению, в дамских зубках не достает силы, Сувор дает женщине несколько оплеух и запрокидывает на стол. Потом наваливается сверху, и женская голова начинает дергаться по столешнице.

У Метельского от ненависти поплыло перед глазами: представилось, как вот так же Сувор завалил Татьяну на ее циннии. Чуть не выстрелил из станнера в белые ягодицы, но опомнился: пусть и отключит Сувора, но всего на полчаса. А вот (взгляд упал на большой гаечный ключ) проломить голову будет получше. И мужики опьянены насилием, гвалт стоит неописуемый… Метельский вскочил и бросился вниз по лестнице, почти не скрываясь. Ворвался в клетушку (даже дверей не было) и занес гаечный ключ над головой Сувора.

Дело испортила дамочка, приподняв голову и еще пронзительнее завопив. Сувор стал поворачиваться, и удар, нанесенный от души, только скользнул по его голове, а ударить второй раз Метельский не успел…

Пришел в себя со жгучей горечью во рту, уже который раз блюет после станнера. В глазах постепенно прояснилось: он сидит, привязанный к стулу, похоже в той самой клетушке. За столом Сувор, и другой мужчина перевязывает ему голову.

— Пришел в себя, сволочь? — процедил Сувор. — Ты чего на меня набросился, из-за бабы?

Метельский только сплюнул, слюны во рту едва набралось.

— Дай-ка тебя просканирую. — Сувор уставился на Метельского, связь у легиона видимо работала исправно. — Да это же тот мудак с Телецкого озера! Зря я тебя тогда не пришил. Куда-то исчез, фамилию сменил…

— Татьяна, — хрипло выговорил Метельский. — Из села Иогач. Это ты ее изнасиловал? А почему зарезал?

— Ты о ком? — Сувор поморщился. — Я только командовал операцией, от центра села не отходил. Зачистку производили другие.