Окликни меня среди теней

— Я Лон Метельский, — сказал он мужчине во главе колонны, — из усадьбы на Телецком озере. Видел, как вас обстреливали…

Он приостановился. Мужчина уже в летах, и вдруг показалось, что видит самого себя, только постаревшим, да глаза почему-то сделались голубыми. Мужчина тоже с любопытством глядел на Метельского.

— Кай, — сказал он, протягивая руку. — Кай Иванов. А мы, похоже, родственники. Я слышал о владельце усадьбы в селе Иогач, и что по материнской линии он принадлежит к Варламовым. Я тоже, только по мужской. Фамилия была изменена… по некоторым соображениям, но теперь это уже потеряло значение.

— Гм, — Метельский пожал плечами, запутаешься в этих родственниках. — Весьма приятно. У вас как будто есть пострадавшие, не нужна помощь?

— Один человек с ожогами. Довольно серьезными, но нам уже недалеко. Извините, пора опять двигаться. Вдруг еще кто-то появится по наши души.

— Можно, я немного пройдусь с вами? Хотел спросить о Катунь-граде.

Кай кивнул и зашагал вверх по пологому склону.

«Сивилла, переведи глайдер в режим следования», — приказал Метельский и пошел рядом. Обувь не подходит для гор, но снег не слишком твердый, уже начал подтаивать.

— Нам указали покинуть город, — сказал Кай. — Кое у кого мы как бельмо на глазу. Народ вольный, к Мадосу относится без почтения, да и хэ-ути имеют свои виды на это место. Так что кто-то просто уехал, ну а мы перебираемся в другое место.

Метельский пожал плечами: — Странно, по ту сторону хребта до жилья далеко. Хотя отец Никодим сказал, что кое-кого переправляют в совсем уж другие места, некий Китеж. Вы не из этих?

Кай приостановился и глянул на Метельского. Голубизна глаз поблекла, но взгляд твердый.

— Вы знаете отца Никодима?

— Встретились вчера, но общались недолго. Он исчез, и очень странно, будто вознесся в луче света.

— Значит, восхищение церкви уже произошло, — тихо сказал Кай, возобновляя ходьбу. — Если такое видели, значит, с вами можно говорить о тайном. Нет, мы такого не удостоимся. Народ в общем безалаберный: художники, поэты и те, кто в вечном духовном поиске. Но для кого-то, видимо, и это ценно. Так что для нас приоткроется дверь в некое тихое место. Открыться она может только для потомков первых, избранных Хозяйкой Сада. В сам тот мир мы, конечно, не попадем.

— Я знаю о Саде. — Метельский дышал чаще обычного, да и сердце забилось учащенно: неожиданно оказался на довольно большой высоте. — Мать предупреждала, что это не для посторонних, но мы, кажется, действительно одной крови.

— Да, — с горечью сказал Кай. — Эта кровь кое для кого имеет большое значение. И вам тоже лучше бы оставить этот мир.

Уже знает о трагедии в селе Иогач? Но про это лучше промолчать, не бередить свежую рану.

— Со мною спутница, она вряд ли готова. Да и любопытно посмотреть, что будет?

Кай вздохнул: — Я отвечаю за людей, с которыми долго жил. Без меня они не смогут пройти. Мы уже рядом, вон седловина и скалы с обеих сторон. Мне показали это место.

Действительно, вблизи открылась пологая снежная седловина. Через нее проходила дорога (тут ее почти занесло), а по сторонам стояли угрюмые скалы — «жандармы». Ветер веял в лицо снежной пылью. Кай остановился:

— Вам лучше вернуться к глайдеру. Если вас угораздит с нами, едва ли сможете вернуться.

— Ну что же, удачи вам, Кай!

Они пожали руки, и Метельский пошел к глайдеру. Тот со свистом турбин опустился на снег.

— И куда они дальше? — спросила Хельга. Она застегнула комбинезон по горло.

— Может быть, увидим. — Метельский прикрыл глаза ладонью, чтобы не слепил отраженный снегом свет. Мимо шли люди, с любопытством поглядывая на них. Кто-то вел в поводу лошадей, а кое-кто держал за руки детей. С натужным гудением плыли глайдеры — в них дети поменьше и разное барахло.

— Прямо исход, — сказала Хельга, а Метельский перевел взгляд на седловину.

Там вдруг четко обрисовалась фигура Кая. Свет изменился, стал хрустальным и уже не резал глаза. По мере того, как колонная подтягивалась к седловине, ее затопляло мерцающее сияние. И в этом сиянии один за другим скрывались люди, кони и глайдеры, а последней исчезла будто облитая алмазным светом фигура Кая.

Метельский перевел дыхание. Седловина была пуста, только ветер вздымал снежную пыль.

— Куда они делись? — недовольно спросила Хельга. — Я ничего не могла разглядеть, свет слепил.

— Исчезли, — сказал Метельский. — Примерно как отец Никодим, только эти, похоже, отправились куда-то поближе.

— Рада бы в рай, да грехи не пускают, — кисло прокомментировала Хельга. — Всё чуднее и чуднее. Ладно, мы что делать будем?

Метельский сел в глайдер и глянул на приборную панель, предпочел оставить ее традиционной.

— Пора на зарядку, летим в Катанду. А дальше… надо подумать.

Он поднял глайдер, и повел его обратно в долину Катуни.

— Ты с кем-то разговаривал, — сказала Хельга. — Кто это?

А тут осторожнее! С женщинами вообще надо быть осторожным, а эта вдобавок из легиона.

— Я его не знал. Их предупредили, чтобы оставили Катунь-град, и он возглавил партию. Ему указали на это место. Наверное, переправляют в этот… Китеж, о котором упоминал отец Никодим.