Окна

Перед вечером еще наведался в райком — окончательно условиться насчет завтрашней поездки. Второй секретарь райкома, Виктор Васильевич Жиганов, оказывается, билибинский — начинал там, горным инженером, в 61-м году. Вообще, чувствуется, промышленное Билибино поставляет руководящие партийные кадры: Валентин Васильевич Лысковцев, тоже горный инженер по профессии, с которым я познакомился, когда он был секретарем Билибинского райкома, сейчас заведует отделом промышленности в Магаданском обкоме. Станкевич Герман Васильевич, второй секретарь Шмидтовского райкома, также десять лет работал в Билибинском районе, был секретарем парткома прииска «Анюйский», инструктором промышленного отдела райкома…

Жиганов — дальневосточник коренной, родом из Комсомольска-на-Амуре, отец его из первых комсомольцев-строителей, там и живет. — «Письма пишет, домой зовет, а я ему отвечаю: батя, у каждого свой Комсомольск должен быть…» Речь у нас с Виктором Васильевичем, естественно, зашла об Иультине, об интересующей меня Горе. Тут Жиганов, сам будучи горняком, знал все досконально. «Месторождение уникальное, — сказал он. — И как вам, наверное, известно — для Чукотки довольно старое: Иультинский горнорудный комбинат вступил в строй в пятьдесят девятом году, в Октябре будущего года отметит двадцать лет… А добыча металла началась и того раньше: в тридцать девятом году в Иультине был создан разведучасток, в сорок шестом разведучасток преобразован в рудник, приступили к строительству комбината. Сейчас Гора, можно считать, на доработке. Минерально-сырьевая база держится на одном уровне, стабильно. Для комбината с его мощностью — этого недостаточно. Вторая Гора, подобная этой, вряд ли будет, надо отыскивать и разрабатывать новые месторождения. Рядом есть такое — «Светлый», запасов там на много лет и будут увеличиваться, геологи дают прирост. Возить оттуда в Иультин, на фабрику — тридцать пять километров. Дороги нет, болото. А фабрику надо кормить регулярно. Мы, конечно, сыплем кое-что, но это не темпы. Плана нет… Вот с октября, по зимнику, начнем возить со «Светлого» и будем выполнять план. Уже несколько лет так: почти весь годовой план даем в последние месяцы!.. А была бы круглогодичная дорога…»

— Но если это так важно для комбината, отчего же не построить эту самую дорогу? — удивился я. — Всего-то, говорите, тридцать пять километров…

— Строить начали. Отсыпано около трех километров. И это тоже не темпы. Реально такую дорогу в условиях Чукотки можно проложить года за два. Но, во-первых, техники нет… Сейчас объединение «Северовостокзолото» выделило шесть машин, должны прийти, но этого тоже мало… Во-вторых, дадут средства — нет рабочей силы. Чтобы привлечь рабочую силу, нужно жилье. А мы один тридцатидвухквартирный дом пять лет ставим, с трудом… Тут проблемы, тут какой-то «порочный круг» проблем!

— И все равно не понимаю, — сказал я. — То есть понимаю: одно с другим связано, одна проблема цепляется за другую. Но это и хорошо: если решить одну, вот хотя бы с жильем, то и другие последовательно решатся, и распадется «порочный круг»?!

— Да, конечно, — ответил Виктор Васильевич. — У меня лично вот какая точка зрения… Комбинат подчинен Главсоюззолоту и Северовостокзолоту. Первая их забота — ясно какая… А нам соответственно внимания меньше, средств меньше. План-то мы в конце концов даем — чего ж еще? Но это, повторяю, мое, может быть, субъективное мнение. Я работал в золотом Билибино, могу сравнить… А если хотите посмотреть, как наши чукотские проблемы решаются в комплексе, обязательно побывайте в Озерном, на электростанции, — посоветовал Жиганов на прощание.

Я собрался уходить — я тут встретил очень давнего знакомого, еще по Чукотскому району. В кабинет зашел Базик Магомедович Добриев. Может быть, помните книгу Тихона Семушкина «Чукотка», где он описывает свою работу в 20-е годы на Лаврентьевской культбазе? «Ингуш Магомет Добрыев до революции эмигрировал в Америку. Бродил по Калифорнии, Мексике, работал на Аляске, а после революции, возвращаясь с Аляски на Кавказ, застрял на Чукотке. Здесь он женился на эскимоске. Теперь у него было восемь детей… Мальчика звали по-ингушски — Алиханом, девочку по-американски — Мари. Шестеро младших детей Магомета носили имена и русские, и чукотские, и эскимосские, а самый младший был назван База, от слова культбаза…» Могу добавить, что дети Магомета стали настоящими северянами, хранителями традиций чукотского народа, носителями его культуры. В 1957 году на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве серебряную медаль завоевал чукотско-эскимосский ансамбль песни и танца студентов Анадырского педучилища, а лучшим исполнителем национальных танцев и песен Чукотки был признан Базик Добриев. Его-то, младшего сына Магомета, я и встретил. Базик Магомедович — председатель Иультинского райисполкома…

2