Окна во двор

– Там есть два вида лесов, в одном спаунятся хоглины и пиглины, а в другом живут жители Края, и там еще можно найти базальтовые дельты, они из базальта и чернокамня, это типа выдуманный камень, как типа булыжник…

«Лучше бы ты так в школе учился», – думал Слава, время от времени кивая и поддакивая.

В лаунж-зоне, такой же измотанный, как сам Слава, откинувшись на кожаную спинку и прикрыв глаза, сидел Лев. Чтобы сгладить ожидание трехчасовой пересадки, они заплатили за VIP-зал и теперь, заняв сразу два мягких дивана (на одном из них еще несколько минут назад возлежал Мики), ждали начала регистрации на рейс Сеул – Ванкувер.

Слава сел рядом с будущим мужем, отпил кофе и, оглядевшись по сторонам, спросил:

– Где Мики?

– Ушел куда-то, – нехотя ответил Лев.

– Ты не спросил куда?

Тот повел плечом, как бы отмахиваясь:

– А куда он денется? У меня его паспорт. Он у нас в рабстве.

Слава посмеялся, а Ваня, на секунду присев на краешек, бросил ревностный взгляд на родителей, снова вскочил и подлетел к ним – залез под Славину руку (ту, что сжимала стаканчик с кофе) и сообщил:

– Хочу обнимашки!

Слава, едва не облив Ваню, с раздражением проговорил:

– Ваня, осторожней! У меня горячий кофе!

Мальчик, мигнув, выбрался из-под его руки и снова отсел на краешек. Он растерянно заморгал, а грудная клетка под футболкой с изображением кубических героев «Майнкрафта» заходила туда-сюда. Слава, ощутив болезненный укол вины, отставил стаканчик на журнальный столик и, протянув руку к Ване, примирительно сказал:

– Давай обнимемся.

Тот мотнул головой, мол, не надо уже. Слава вздохнул:

– Я просто испугался, что обожгу тебя.

Ваня, засопев, буркнул, вставая с дивана:

– Поищу Мики…

Слава с тяжелым чувством на сердце посмотрел вслед поникшей спине. Ну вот, опять на всех любви не хватило.

Ваня его беспокоил. В их семье ни один из детей не оправдал ожиданий: они думали, что Мики будет проще, а Ваня – сложнее, но все сложилось с точностью до наоборот. За год жизни в семье детдомовский Ваня перестал материться в присутствии взрослых, стал ручным любителем обнимашек и оформился в забавного ребенка с безобидными причудами. Чего нельзя сказать о домашнем мальчике Мики, который, взрослея, все больше поражал размахом своих проблем: казалось, в его голове проводится ежегодное состязание тараканов в спринтерской гонке. Неконтролируемая агрессия, суицидальные мысли, депрессия… Что дальше?

– От него кто-нибудь залетит, – с тревогой говорил Слава Льву, когда их четырнадцатилетний сын пришел домой с засосами на шее. – От него точно кто-нибудь залетит. Это логичное продолжение всего, что мы уже пережили.

Через пару месяцев тревога несколько развеялась, когда Лев поведал, как не вовремя вернулся домой и увидел Ярика, поспешно слезающего с Микиных коленок. Слава, испытав облегчение (неужели никто не залетит?), все равно шутливо поморщился:

– Не рассказывай мне таких ужасов про малыша Мики.

В его голове он все еще был пятилетним карапузом, и Славе не хотелось представлять, как к этому карапузу кто-то забирается на коленки.

В отличие от Льва, который незамедлительно начал задаваться вопросами, почему Мики – гей и кто в этом виноват, Слава о таком не думал вообще. Он думал: «Слава богу, что Мики – гей, это избавит нас от многих проблем». Периодически, вспоминая его детскую любовь к Лене, он тревожился: «А вдруг бисексуал?», но тут же выруливал эти мысли в рациональное русло: главное, что сейчас он с Яриком, никто из них не залетит, и Слава не станет дедушкой в тридцать лет.

Так или иначе, Ваня жил в тени Микиных проблем, о которых Слава и Лев были вынуждены думать постоянно. Слава прочитал с десяток книг по воспитанию, он знал, что трудные дети больше всего нуждаются в любви, и так сильно старался любить Мики, что, когда младший сын попадался под руку (а в руке тем временем был горячий кофе), Славу невольно раздражала Ванина прилипчивость.

А теперь, глядя на удаляющуюся спину, на острые лопатки под футболкой, Слава вдруг почувствовал себя таким… таким отстойным.

Перед отъездом Ваня рассказал им, что влюблен в девочку из соседнего дома и поэтому не хочет уезжать – из-за нее. Они сказали ему: «Ерунда, первая любовь быстро проходит». Что-то такое ответил Лев. Но и он, Слава, не возразил этой реплике. Он спрашивал себя: «А что я могу сказать? Мы не останемся здесь только потому, что в соседнем доме живет красивая девочка».

Несколько лет назад, когда Мики был чуть старше Вани, он тоже влюбился в девочку, и она разбила ему сердце. Слава тогда накрыл его пледом, уложил к себе на колени и обнимал несколько часов, пока Мики не успокоился и не заснул. Только сейчас, в аэропорту Сеула, он спросил сам себя: почему он не сделал для Вани того же самого?

Мики, неожиданно плюхнувшийся на диван напротив, вырвал Славу из размышлений. Он встревоженно спросил у сына:

– Ты где был?

– Сосал в туалете у спидозного наркомана, – ответил тот, глядя в мобильник.

Слава так и не придумал, как реагировать на подобные заявления сына. «Не смешно»? А если он и не шутит? Зная Мики, он может и не шутить…