Окно Иуды

— После.

— Что произошло потом?

— Произошло? О, понимаю, — как бы с облегчением добавил Ансуэлл. — Мэри сказала, что напишет отцу письмо, и тут же это сделала.

— Вы читали это письмо?

— Да.

— В нем упоминалось, каким поездом вы поедете?

— Да, девятичасовым поездом со станции Фроненд.

— Оттуда до Лондона примерно час сорок пять минут езды, не так ли?

— Да, скорым поездом. Это ближе, чем от Чичестера.

— В записке указывалось время отъезда и прибытия?

— Да, в 10.45 на вокзал Виктория. Мэри сама всегда пользуется этим поездом.

— Значит, ее отец хорошо его знал?

— Должен был знать.

Запавшие глаза Ансуэлла были неподвижны. Обычно он начинал фразу четко, но затем она словно повисала в воздухе.

— Что вы сделали, прибыв в Лондон?

— Купил кольцо. И еще кое-какие дела…

— А потом?

— Поехал в свою квартиру.

— В котором часу вы туда прибыли?

— Около двадцати пяти минут второго.

— Именно тогда покойный позвонил вам?

— Да, около половины второго.

Склонившись вперед, Г. М. расправил плечи и оперся ладонями о стол. Руки обвиняемого начали дрожать. Он снова посматривал в зеркало наверху, словно следя за собой в ожидании приближающейся кульминации.

— Вы слышали, что покойный тем утром неоднократно звонил вам, не получив ответа?

— Да.

— Что он начал звонить в девять утра?

— Да.

— Вы слышали, как Дайер говорил это?

— Да.

— Угу. Но ведь он должен был знать, что вас еще нет дома, не так ли? В девять вы только выехали из Фроненда, и поездка должна была продолжаться час сорок пять минут. Этим поездом постоянно пользовалась его дочь, и он должен был знать, что не сможет связаться с вами раньше чем через два часа.

— Да, по-видимому…

— Что делает Г. М.? — шепнула мне Эвелин. — Рвет на кусочки собственного свидетеля?

— Вернемся к телефонному разговору. Что сказал покойный?

Отчет Ансуэлла совпадал с другими показаниями.

— В его словах было что-нибудь, что вы могли воспринять как оскорбление?

— Нет, ничего.

— А что вы подумали о разговоре в целом?

— Ну, его голос звучал не слишком дружелюбно, но некоторые всегда так говорят. Думаю, он просто вел себя сдержанно.

— В вашей жизни были какие-нибудь мрачные тайны, которые он мог открыть?

— Насколько я знаю, нет. Я никогда об этом не думал.

— Когда вы пошли повидаться с ним вечером, вы взяли с собой оружие вашего кузена?

— Нет. Зачем мне было его брать?

— Вы прибыли в дом покойного в десять минут седьмого, не так ли? Мы слышали, как вы уронили вашу шляпу, выглядели сердитым и отказались снять пальто. Какова была подлинная причина такого поведения, сынок?

Судья Рэнкин прервал бормотание обвиняемого:

— В ваших интересах говорить внятно. Я опять ничего не слышу.

Подсудимый повернулся к нему, озадаченно жестикулируя:

— Милорд, я старался произвести хорошее впечатление… — Пауза. — Тем более что по телефону он говорил не слишком… сердечно. — Еще одна пауза. — Войдя, я уронил шляпу, и это меня рассердило. Я не хотел выглядеть как…

— Как кто?

— Как круглый дурак.

— «Как круглый дурак», — бесстрастно повторил судья. — Продолжайте.

— Полагаю, — заговорил Г. М., — молодые парни, впервые посещающие будущего тестя, часто чувствуют то же самое. Как насчет пальто?

— Это вырвалось само собой. Но я не мог взять свои слова обратно, иначе выглядел бы еще глупее.

— Отлично. Вас проводили к покойному. Как он вел себя с вами?

— Сдержанно и… странно.

— В каком смысле странно, сынок?

— Не знаю…

— Ну, расскажите присяжным, что вы говорили друг другу.

— Мистер Хьюм заметил, что я смотрю на стрелы на стене. Я спросил, интересуется ли он стрельбой из лука. Он ответил, что занимался этим еще в детстве, когда жил на севере, и что это модное занятие и в Лондоне, а стрелы — трофеи, полученные на ежегодных состязаниях «Лесников Кента». «Тот, кто первый попадет в золото, становится главным лесником на следующий год», — сказал он.

— В золото? — переспросил Г. М. — Что он под этим подразумевал?

— Я спросил его, и он объяснил, что центр мишени. При этом он странно на меня смотрел…

— Что вы имеете в виду?

— Ну, как будто думал, что я гоняюсь за деньгами. У меня создалось такое впечатление…

— Как будто вы гоняетесь за деньгами. Полагаю, в этом вас никак нельзя было заподозрить?

— Надеюсь, что нет.

— Что он сказал потом?

— Он посмотрел на свои пальцы, потом на меня и сказал: «Одной из этих стрел можно убить человека».

— А после? — допытывался Г. М.

— Я подумал, что лучше переменить тему. Поэтому я попытался отшутиться и сказал: «Ну, сэр, я пришел сюда не красть ложки или убивать кого-то, если только это не станет крайне необходимым».

— Что?! — рявкнул Г. М. — Вы использовали выражение «я пришел сюда не красть ложки», прежде чем сказали остальное? Мы об этом не знали.

— Я сказал это, так как все еще думал о «золоте» и интересовался, что у него на уме. Это было вполне естественно.

— Согласен. А затем?

— Я решил, что незачем больше ходить вокруг да около, и просто сказал: «Я хочу жениться на мисс Хьюм. Как насчет этого?»

Г. М. перешел к виски: