Окно в Европу

– Я предлагаю взорвать казармы с первой зарей, – продолжил Вовк Ильич. – Это послужит сигналом к всеобщему восстанию: здесь, в центре, мы атакуем дворец, а на окраинах будут действовать наши союзники-атаманы. В частности, командующий Первой армией Пугач захватит мост, текстильную мануфактуру и взлетное поле, а затем введет в город свои войска. Нет возражений?

Возражения, конечно, были – у Троцкуса.

– Клянусь Юпитером, к чему взрывать казармы? Что за бессмыслица! Там же нет никого! Варяги на площади, на взлетном поле и…

Вовк Ильич звонко хлопнул ладошкой по столу.

– Бессмыслица? Ошибаешься, братан Троцкус! Казармы, пусты они или полны, символ самодержавия! Их взрыв пробудит энтузиазм масс, а это архиважная задача! К тому же его услышат во всем городе, и лучшего сигнала нам не придумать.

Комитетчики согласно загудели, и Троцкус увял.

«Вот так-то! – подумал Вовк Ильич. – Знай свое место, рожа латынская!»

– Готов выслушать доклады комиссаров, – произнес он. – Братан Рябой, сначала ты. Что у нас с подготовкой штурма?

– Палавина баэвых дружин пайдет на штурм и все, кто к нам присоэдинится, – доложил Рябой. – Другая палавина будэт здэс, Ил’ич. Будэт охранат Рэвком.

– Разумно, батенька мой, – согласился Вовк Ильич, поглаживая лысину. – Архиважно, чтобы Ревком трудился в полной безопасности, мы главный революционный центр. Что же до тех, кто к нам присоединится… Братан Кощей, как у нас с агитацией? Сколько народа за нами пойдет?

– Считай, Ильич, весь Киев! Весь, кроме бояр с их челядью, купчишек и прочих мироедов! Все фабричные, все мастера и подмастерья, кожемяки, углежоги, кузнецы, горшечники, ткачи… Думаю, тысяч семьдесят наберется. Кто с молотом придет, кто с топором или дубиной, а самым надежным раздали винтари. После пятницы народишко совсем озлобился!

– Хорошо, что озлобился, – молвил Вовк Ильич. – Инициатива масс – залог успеха. Кто поведет наши дружины на штурм?

– Я! – выкрикнул Троцкус, но Вовк Ильич лишь поморщился.

– Нужен человек с боевым опытом. Думаю, братан Рябой не откажется от этой исторической миссии.

– Нэ откажус, кацо, – откликнулся Рябой, выкладывая на стол наган.

– Тогда решено. Друган Збых, что сообщают наши лазутчики? Где войска атаманов?

– Про них все известно, Ильич. Батька Махно бьется в Осиновой Роще с двумя княжьими полками, – сообщил Збых. – Ваську Буслая со товарищи кончили в Разливе, там полк егерей крепко стоит, но туда Алешка сын поповский пожаловал, а за ним Ермак Тимофеич валит. Людей у них много, так что уроют егеришек! Мазепа Лисий Нос осаждает, где Калужский полк пехотный и батареи с пушками. Что до атамана Пугача Емельки, так он…

– Стоп, батенька мой, стоп! – прервал Вовк Ильич. – Не Емелька, а Емеля, и не атаман, а генерал, командующий Первой революционной армией.

– Ну, ты и формалист, Вован! – пискнула Яга Путятична.

Вовк Ильич посуровел.

– Никаких Вованов, матушка! Мы не на девичьих посиделках! Пиши свои уставы по призрению и помни о партийной дисциплине! Ты с председателем Ревкома говоришь!

Яга судорожно сглотнула, но возражать не осмелилась.

– Так что у нас за новости от генерала Пугача? – огладив лысину, молвил Вовк Ильич. – Подойдет ли он к Киеву утром?

– Ежели не с первой зарей, то к полудню точно будет, – отозвался Збых. – Бугры взяты и сожжены, а полки, что там стояли, потрепаны сильно и бегут в Киев. Сотен десять или двенадцать их осталось. Генерал не смог тут же вдогон за ними идти.

– Эта пачэму? – нахмурившись, спросил Рябой.

– Стеньку пришлось урезонивать. Стенька Разин тоже к Буграм подошел, шалить принялся, требовать долю от латынского военного обоза… Ну, Пугач Стеньку повесил, а оглоедов его погнал в первый черед на лагерь княжих ратников. Не все идти захотели… ну, с ними тоже пришлось разбираться… – Збых чиркнул ребром ладони по горлу.

Вовк Ильич произнес с озабоченным видом:

– Делегацию надо к Пугачу отправить для приветствия… первый наш генерал как-никак… Кто бы сбегал, а?

– Я! – снова выкрикнул Троцкус.

– Нет, нужен настоящий пролетарий… братан Ослабя, к примеру… Пойдешь? Пугач, говорят, любит крепких мужиков, а кузнецов особенно.

– Пойду и лошадку ему подкую, ежели надо, – согласился Ослабя. – Я хоть теперича комиссар, а не забыл, как молотом махать!

– Ни к чему такие почести! – взвился Троцкус. – Вообще я так считаю: коль есть у нас первая армия, то нужна и вторая, из киевских ополченцев и бывших княжьих ратников! А поставить генералом надо…

– Мэна, – сказал Рябой, грохнув о стол рукоятью нагана. – Ты, братан Троцкус, нэ суэтис, гэнэралы ужэ назначэны. Ты, кацо, своим дэлом займис.

– Верно говорит братан Рябой, – поддержал Вовк Ильич. – Тебе, батенька, выделен сектор работы, причем архиважный! Так что бери лошадей, подводы, десяток-другой молодцов и езжай по селам. Бойцов наших кормить надобно!

Троцкус надулся.

– Мелкое дело! Для меня ли? Я тут нужен, в городе. Я тут просто необходим! Не люблю о собственных заслугах говорить, однако напомню: связи с Римом через меня идут. Деньги, оружие, политическая поддержка и все такое… Все в моих руках!