Окно в Полночь

А еще у меня нет не одной его фотки. Ни одной. Он терпеть не мог фотографироваться. Я в общем-то тоже, и эту его странность понимала… А теперь жалела. Потому как, оглядываясь назад, видела только высокий силуэт и размытое зеленой тенью лицо. И… не верила. Все равно не верила. Не отпускало ощущение, что он находится где-то рядом. Упрямо не отпускало. До совместной работы мы порой не виделись по полгода, но я твердо знала, что он… существует. И этого хватало. Ведь дорог человек, а не его присутствие здесь и сейчас. И теперь… все по-прежнему. Несмотря на происки сотовых операторов и слова Маргариты Степановны. Он… где-то рядом. Он… существует.

— Таким, как мы, нет места в этом мире. Мы чужаки, — негромко пояснил Сайел, — и оставляем мало следов в памяти смертных. Сейчас ты меня видишь, но уйду — лица не вспомнишь. Только некоторые слова и поступки. И ощущение. И все.

Значит, тринадцать лет назад Валик действительно умер, только никто из нас этого не заметил…

— Ты такой же? — я обернулась, перекинув через плечо взъерошенную косу. — Но у тебя нет тела, а у него было. Почему?

— Он слабее, — Сайел пожал плечами. — Серединная сущность. Занимает чужое тело, вытесняя «родную» душу, заимствует ее память, привычки, модель поведения. Но пока серединный силу не использует — его не распознать. Еще есть низшие — это птичка в твоей ванной. Они могут жить только паразитами, соседствуя с чужим духом. А я высший. Я… В общем, местные тела мне… не подходят, — признался уныло.

Я вспомнила белый костер и мощь пламени. И поняла — сгорают.

— Значит, ты все-таки дух?

— Да, дух, — буркнул сварливо. И покосился на Муза, который сидел на краю стола и неодобрительно изучал учиненный мною бардак. — А он — как я. Тоже высший.

— Он знал о тебе, — я повернулась и в упор посмотрела на саламандра. — Назвал тебя пепельной ящерицей и… И пожалел, что именно я оказалась писцом. А еще этот «парень с собакой» и нападение… И тоже — потому что писец… Ты все знаешь, Сай. Объясни.

— Может, тебе…

— Объясняй, не то без свечей останешься! Хотя бы в общих чертах! — и понизила тон, заметив, как напряженно он сощурился: — Пожалуйста, Сай. Я не успокоюсь и не усну, пока… Пока не пойму.

Баюн вспрыгнул на подоконник, заурчал и потерся носом о мою ладонь. Я молча взяла кота на руки и взобралась на подоконник.

Сайел, помешкав, сел рядом, поболтал ногами и начал:

— Дар писца наследный. Если писец живет долго, счастливо и умирает своей смертью, то может дар завещать. Как квартиру. Если же умирает внезапно, дар наследует тот… кто наследует. Случайно. Писцом была твоя бабушка, Евдокия Матвеевна. Да-да, не смотри так удивленно. Тебя ее характеристики от родственников не настораживали? Ничего общего не замечала?

Я мудро промолчала. И терпеливо ждала продолжения рассказа, почесывая кота за ухом. Баюн щурил желтые глаза и урчал. Муз по-прежнему сидел на краю стола и отрешенно шевелил крылышками.

И саламандр добавил:

— Евдокия Матвеевна была тем… В общем, это она меня сюда вытащила. И я точно знаю, что дар она завещать не успела. А вас, наследников, много. Завещанный дар ставит метку инициации на писце, но на тебе ее пока нет. Значит, дар нашел тебя сам. Но раз квартиру она завещать успела… Она угадала с тобой, непостижимо, как, но… — Сайел вздохнул и замолчал.

Детали пазла начали складываться. «Жаль, что именно ты…». Да, нас много. У бабушки было пятеро детей и три младших брата. И я являюсь счастливой обладательницей безумной толпы кузенов-кузин и прочих племянников, большинство которых не знаю даже в лицо и по именам. Попробуй, угадай, кто из них с Музом. А я сама спалилась, рассказав. Он следил, выжидал, наблюдал — как за одним из претендентов. А если был в курсе, то сложил два плюс два. Только почему сейчас, ведь в горы же собирался увезти на каникулах… Кто бы мне там помог?.. И за что?..

— Почему меня хотят убить?.. Чем писцы мешают? — от неожиданной мысли стало больно. — А если из-за меня — и семью?.. Неужели нет тех, кто…

— Есть, — с готовностью подтвердил саламандр. — И за тобой всегда присматривали. И за твоим ближним кругом. Кроме вас сущностей видеть не может никто. Только вам с нами работать. И только нам вас беречь. Для… будущего. Не все пришельцы… адекватны. И не все считают, что писец — польза. Есть такие, которые…

— Подробнее! — мне надоели его скользкие увертки.

— Вы открываете не только двери, чтобы выпускать, — сказал со вздохом. — Но и окна — чтобы выпускать. И не только спасаете, но и ищете нам подходящие миры. Такие, где будет родной сила. И физическое тело. Но не всегда и не для всех можно найти нужный мир. И не все сущности… принимают это как данность. Возможно, то, что вселилось в твоего друга, — из таких. Повернутый на мести писцам, на мести… дару.

Я поняла его без слов. Месть дару — это вырезать семью, чтобы не осталось ни одного кровного. И если мы живы и даже не подозревали об опасности… И если он так долго ждал, выслеживая писца, пока я не спалилась, блондинка доверчивая…

— Дар по крови? Или бабушка могла завещать его хоть соседу?