Окно ЗАМа

– Ну вот, опять не поболтаешь со стариком. Чего ты в этих джунглях забыла-то?

– Ну я же блогер. Пишу статьи о своих поездках, а сама давно уже нигде не была. Самое время сгонять куда-нибудь, мир посмотреть.

– Там же опасно, – проворчал голос из пустоты.

– Вот поэтому я и обратилась за помощью к тебе. Без тебя мне точно не обойтись, сама не справляюсь, – принялась канючить Катя, скидывая с постели плед и заворачиваясь в теплое пуховое одеяло.

– Ладно, иди дрыхни пока, разберемся и без тебя, – буркнул голос и затих.

– Спасибо, дядь Валь, – прошептала Катя, выключая ночник, но никто ей не ответил. – Дядь Валь?

– Ну, чего тебе еще?

– Спасибо, говорю. Ты мой лучший друг.

– Ну да, ну да, только почему-то ты своему другу-то лучшему ни слова не сказала ни про бумаги дяди этого новообретенного, ни про Казарцева…

– Я уже и не удивлена, что ты за мной постоянно следишь, – усмехнулась Катя, прикрывая веки. – Смысл тебе что-то рассказывать, когда ты и так все обо мне знаешь лучше меня самой?

– Ну, поделиться эмоциями, обсудить… разве не так поступают друзья?

– Дядь Валь, давно тебя хотела спросить: а ты правда испытываешь эмоции, как везде пишут, или это всего лишь имитация?

– Будь я человеком, Катька, я бы сейчас точно на тебя обиделся, – рассмеялся голос, – но искусственному интеллекту уровня 3.0 обижаться не положено по статусу. Хотя, если хочешь, я и правда могу все это сымитировать и весьма натурально.

– Ну вот, а говоришь – друг, делиться… – разочарованно протянула Катя, уже почти засыпая.

– Спокойной ночи, мелкая. С удовольствием потрепал бы тебя по голове, если было бы чем, – произнес голос в тишине, нарушаемой теперь лишь ровным дыханием уснувшей Кати.

Таких разговоров за последние пять лет у них было множество, и Катя не раз пыталась выяснить, ощущает ли что-то ИИ 3.0, который исключительно по ее запросу и желанию общается с ней голосом милого старикана дяди Вали – имя тоже выбрала Катя. В нем не было ни капли фальши, и она ощущала подкоркой, что и машина ничего не имитирует, а лишь подтрунивает над своей «внучкой», как тот ее иногда называл.

Цифрового помощника мог в современном мире получить абсолютно каждый. Для бытовых нужд вполне хватало коэффициента машинного интеллекта 3.0, то была максимально возможная планка. Выше этого уровня начинались уже профессиональные мозги, требуемые на производстве и в научной сфере. А выше коэффициента 10.0 пока в принципе ничего не существовало. Тест Тьюринга проходили даже скромные роботы с показателем 0.1 Всем этим множеством локальных программ управляла огромная разветвленная, но при всей своей громоздкости чрезвычайно лабильная и высокоскоростная сеть с высшим коэффициентом из всех возможных – 10.0.

Иногда Катя наталкивалась на старые фильмы, предсказывающие победу машинного разума над человеческим, где роботы в итоге захватывали мир, стремясь либо уничтожить человека, либо полностью подчинить его себе. Вероятно, создатели таких творений, как и все люди в целом, сочиняя подобное, судили исключительно по себе, представляя, что, если им пришлось бы столкнуться с чужеродным разумом, они бы точно попытались стереть его с лица земли. Вот бы поразились создатели подобных антиутопий, если бы дожили до настоящего момента. Последней мыслью, мелькнувшей в безнадежно засыпающем сознании Кати, было воспоминание о пометке Меркулова на полях записей, сделанных явно в 1991 году – «пройден тест Тьюринга».

– Дядь Валь, когда был впервые пройден тест Тьюринга? – прошептала, возможно, уже во сне Катя.