Око флота

В результате невероятного возбуждения и напряжения Дринкуотер чувствовал, что у него кружится голова. Когда борьба с парусом была завершена, мичман обвис на рее, едва живой от холода и голода. Он посмотрел направо. Белая полоса бурунов казалась совсем близкой, и «Циклоп» раскачивался на резких волнах, свойственных мелководью. Но корабль уже поворачивал, пересекая линию ветра и идя курсом, почти параллельным отмели. Фрегат все еще сносило под ветер, но уже не прямо на банку.

Темные силуэты и яркие вспышки подсказывали, что на юге и западе от них противоборствующие флоты ведут бой. Ближе к ним, с левого борта, раскачивался на волнах испанский фрегат. Он был повернут бортом к волнам и ветру, и его медленно сносило на мель.

Вызванная с батарейной палубы группа усталых и почерневших от пороха моряков разворачивала полотнище запасной контр-бизани, грубая ткань змеилась из рулона, стелясь по палубе. Через тринадцать минут новый парус уже занял свое место на остатке мачты.

«Циклоп» снова стал управляем. Подняли бизань, и шкоты передних парусов потравили. Хоуп напряженно старался положить корабль на правый галс. Бушприт фрегата снова направился на мель, в ту сторону, где на волнах беспомощно перекатывался «испанец». «Циклоп» привелся к ветру. Вот его бушприт уклонился в сторону от мели. Ветер задул справа в корму… потом в борт. Реи развернули, шкоты выбрали. И вот корабль лег уже в правый бейдевинд, и из-за того, что ветер почти встречный, он кажется еще более сильным. «Циклоп» глубоко зарывается носом, и фонтан брызг сыпется на палубу. Полуголые артиллеристы вновь скрылись внизу, спеша к своим пушкам.

Хоуп отдал приказ снова атаковать противника, медленно дрейфующего к мели. Орудия фрегата снова выдвинули из портов, «испанец» открыл ответный огонь.

— Почему бы нам не бросить якорь, шкип? — прокричал Блэкмору Дево, стараясь перекрыть грохот пушек.

— И получить возможность поливать его продольным огнем? — усмехнулся старик.

— А что нам еще остается? Мы не сможем бесконечно торчать здесь. Нам нужно…

Хоуп услышал разговор. Когда непосредственная опасность миновала, он вновь почувствовал себе полновластным хозяином корабля, и болтовня раздражала его.

— Мистер Дево, ваша задача — драться, а тактические решения предоставьте мне.

Дево прикусил язык. Угрюмо глядя на испанский корабль, он с удивлением услышал новый приказ капитана:

— Пропустить канат через последний порт! Живо, парни, живо!

Поначалу Дево не мог ничего понять, но тут снова выглянула луна. Капитан вытянул руку:

— Смотри, парень, смотри!

Красно-золотой флаг Кастилии исчез с кормы фрегата. «Испанец» сдался.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь!

Пушки фрегата, ринувшегося за противником, смолкли, измученная прислуга едва не валилась с ног. Но Дево, у которого такой поворот событий полностью отбил охоту спорить, был уже среди них, побуждая к новым усилиям. Дево выкрикивал приказы, подкрепляемые весомыми аргументами со стороны помощников боцмана. Слух о сдаче «испанца» распространился по кораблю как пламя. Усталость сняло как рукой, ведь если им удасться увести его от мели Сан-Лукара, фрегат станет их призом.

Даже аристократ Дево был далек от мысли осуждать капитана за стяжательство. Он с готовностью ухватился за шанс преумножить свое не слишком крупное состояние. «Если бы только „Циклоп“ не был так поврежден», — с сожалением подумал первый лейтенант.

А на квартердеке капитан Хоуп спорил со штурманом. Будучи единственным человеком на борту, имеющим законное право оспаривать решения капитана, касающиеся вопросов навигации, Блэкмор упорно возражал против намерения снова позволить «Циклопу» спуститься по ветру, чтобы взять на буксир фрегат, находящийся не более чем в полулиге от опасной мели.

Но опасности этой ночи по-разному подействовали на людей. Когда Блэкмор отвернулся, признавая свое поражение, Хоуп принялся действовать. Много лет он ждал такой возможности, и теперь искушение оказалось сильнее осторожности. За многие годы службы он не стяжал славы лихого командира, и вот судьба дарит ему такой роскошный шанс. А все что требуется от него — это грамотно применить те умения, которые выработались за годы, проведенные на море.

— К повороту, мистер Блэкмор.

Капитан повернулся и столкнулся с худой фигурой, спешащей на корму.

— П… прошу прощения, сэр.

Дринкуотер вскинул руку к головному убору.

— Ну?

— Отмель в миле под ветром, сэр.

С минуту Хоуп пристально вглядывался в лицо юноши. Экзамен его удовлетворил. — Благодарю вас, мистер…

— Дринкуотер, сэр.

— Именно. Оставайтесь при мне: мой посыльный убит, — и капитан кивнул на останки мичмана, выполнявшего ранее эту роль. Парню шел двадцать второй год.

При виде изувеченного тела Дринкуотер почувствовал себя дурно. Он замерз и жутко проголодался. Его пугала мысль, что фрегату предстоит маневрировать поблизости от терпящего бедствие «испанца», опасно приближаясь к мели …

— Первый лейтенант где-то на батарейной палубе, узнайте, как долго он еще там пробудет.