Око флота

Ричард Вудмен Око флота

Я беру с собой все фрегаты, какие возможно, поскольку, предоставив противнику возможность ускользнуть из-за недостатка этих «очей флота»… буду считать себя виновным в таком недопустимом упущении.

Адмирал Нельсон

Предисловие автора

Изложенные в книге события по большей части являются историческими фактами. Такие второстепенные персонажи как адмиралы Кемпенфельт и Арбетнот, капитан Колверт, Джонатан Паултер и Уилфред Коллингвуд также существовали в действительности, и их описание в романе следует портретам, оставленным ими последующим поколениям.

Подвиги «Циклопа», пусть и вымышленные, с точки зрения как морской, так и политической, не выходят за рамки возможного допущения. Континентальная политика Конгресса на самом деле едва не привела к крушению Революции. Сражения в Каролине и Джорджии действительно характеризовались как очень жестокие, хотя реки Галуда не существует в действительности.

События морской истории тоже не противоречат фактам. Скажем, детали Битвы при Лунном Свете были выверены по источникам, хотя пленение «Святой Терезы» является «вкладом» «Циклопа» в это сражение. Огромное усердие было приложено и к воссозданию достоверной картины жизни на борту военного корабля в период Американской войны за независимость. Педанты могут отметить, что на заре карьеры Дринкуотера офицеры обедали в общей кают-компании, а мичманы и помощники штурмана на кокпите. В начале следующего столетия последние переместились на место первых, вместе с уоррент-офицерами, которым отводилась роль опекунов и наставников по отношению к «юным джентльменам». Офицеры же заняли более роскошную офицерскую кают-компанию.

Глава первая. Салага Октябрь-декабрь 1779 г.

Проглянувшее сквозь пелену облаков солнце уронило на фрегат луч бледного света. Объединившись, свежий западный ветер и встречное приливное течение сильно затрудняли плавание корабля, под марселями и стакселями пробивавшегося на восток по Каналу Принца в эстуарии Темзы.

На квартердеке фрегата штурман отдал команду немного переложить руль, чтобы не приближаться слишком к Пенсанду, и четверо рулевых старались удержать корабль, а спицы штурвала мелькали под их пальцами.

Ветер трепал седые волосы штурмана.

— Мистер Дринкуотер! — обратился тот к худощавому юноше среднего роста с нежными, почти девичьими чертами покрытого неестественной бледностью лица. Мичман тут же подскочил к нему.

— Сэр?

— Мои наилучшие пожелания капитану. Сообщите ему, что у нас на траверзе Пенсандский маяк.

— Да, сэр, — мичман повернулся.

— Мистер Дринкуотер!

— Сэр?

— Будьте любезны повторить приказание и ответить по форме.

Юноша густо покраснел, его кадык задергался.

— В… ваши наилучшие пожелания капитану, и у нас на траверзе Пенсандский маяк. Есть, сэр.

— Очень хорошо.

Дринкуотер стремительно нырнул вниз, туда, где стоящий на посту морской пехотинец в красном мундире обозначал присутствие священной персоны капитана тридцатишестипушечного фрегата Его Величества «Циклоп». Когда мичман постучал в дверь, капитан Хоуп брился. В ответ на переданное сообщение он коротко кивнул. Дринкуотер нерешительно топтался, гадая, можно ли ему идти. После того, что показалось вечностью, капитан, удовлетворенный, похоже, гладкостью подбородка, стер пену и начал завязывать шейный платок. Водянистые голубые глаза капитана, глубоко посаженные на его морщинистом, бледном лице, впились в молодого мичмана.

— Ты у нас…

— М… мистер Дринкуотер, сэр. Мичман…

— Ах, да, ректор из Манкин-Хэдли[1] просил место для тебя, я это хорошо помню. — Капитан потянулся за мундиром. — Исполняй свои обязанности, дружок, и тебе нечего будет бояться, только тебе нужно четко знать, черт побери, в чем заключаются твои обязанности…

— Да… Простите: есть, сэр!

— Отлично. Передай штурману, что я поднимусь наверх как только покончу с завтраком.