Око Гора

– Я ее понимаю. Когда я осматриваю какого-нибудь несчастного подростка, у меня тоже иногда бывает гало-эффект – мерещится такое лицо, каким оно должно быть. И в таких случаях я стараюсь больше на человека не смотреть, пока в голове не сформируется образ. Обычно это происходит, лишь когда я поработаю с ним на компьютере, подвигаю что-нибудь туда-сюда, пока картинка не будет соответствовать воображаемой.

– Да, – прошептала Кейт, почувствовав прилив горячих слез. Том Маккоуэн повернулся и включил снимки черепов, не дав ей поставить в затруднительное положение ни себя, ни его.

– Обещаете держать меня в курсе? – спросил он, отдавая ей фотографии. – Я ведь вас тоже еще кое-чем могу удивить. Например, можно примерить к ее черепу различные лица, или поменять то же самое лицо на компьютере, так что вам ничего и переделывать не придется.

– Спасибо. Я действительно за все очень благодарна. – Кейт показала на мониторы.

Том покачал головой:

– Как только Макс рассказал мне про голову у нее между ног, а потом о результатах скана КТ меня зацепило. Так что не раздумывая звоните, если вам понадобится стороннее мнение, или если захотите тут у меня как-нибудь поэкспериментировать.

Кейт с Максом уже почти дошли до двери, когда Маккоуэн снова заговорил:

– Кейт? – Она оглянулась. – Тот парень в Денвере – настоящий засранец.

Когда они дошли до лифта, Макс разулыбался, словно чеширский кот.

– Ох, как вы довольны собой, – пожурила его Кейт.

– Еще бы. А вы нет?

– Давайте вообще забудем, что мы читали монографию Дэйва Бровермана, – сказал Макс по пути из Медико-санитарного центра. – Имя Сменхкаре частично видно на канопах, содержащих внутренности Тутанхамона. А также на золотых лентах его савана. Почему? Потому что когда он умер, Нефертити была еще жива – через десять лет после Эхнатона, вот почему.

– Эхнатон действительно послал Сменхкаре в Фивы, чтобы успокоить жрецов Амона. Если Сменхкаре и есть Нефертити, тогда у нее были не слишком хорошие карты, поскольку жрецы жаждали крови Эхнатона. Что она могла поделать – либо вылететь вместе с ним в трубу, либо перейти на сторону противника, чтобы спастись самой? Или же она просто влюбилась в другого? В жреца.

– На мой взгляд, вероятнее, что она заключила сделку, которая в самом деле заинтересовала жрецов. Они получили ребенка, в котором течет наполовину царская кровь, а она получила жизнь.

– Но Нефертити была наследная принцесса! – отметила Кейт. – Не могу поверить, что имя отца Ташат упомянуто, но нет имени матери-царицы.

Макс свернул на парковочную площадку торгового центра и остановился около небольшой закусочной.

– Наследная! Разве это не значит, что отец Нефертити – из царского рода? А мне казалось, что неизвестно, кто он. Может быть, Эйе. Но тот был из простого народа, как и его сестра, Царица Тийя. Кто же тогда?

– Аменхотеп Третий. Если, конечно, она не дочь иноземного правителя. Но нельзя с уверенностью полагать, что это был не дарованный титул.

– Может и так, но что, если нам удастся продемонстрировать гипотетическую связь между фараонами и одним или обоими черепами? Надо лишь сравнить наши два черепа с черепно-лицевыми параметрами и прикусами царей, так?

– Но мы не знаем, какие художественные вольности мог себе позволить тот древний скульптор, и мог ли, – подчеркнула Кейт, стараясь сбавить скорость, с которой они неслись к решению, поскольку в основных предпосылках могли быть ошибки. – Так что мы до сих пор не можем знать наверняка, что череп, воссозданный Томом Маккоуэном на компьютере, похож на настоящую Нефертити. К тому же те рентгеновские снимки членов царских семей поставили под сомнение личности некоторых из них. Например, согласно письменным памятникам, две мумии – это отец и сын, а рентгеновские снимки этого не подтверждают. Макса это не испугало:

– Да, но если у нас получится положительная корреляция, одному нашему общему знакомому придется взять свои слова обратно о том, что Ташат – никто.

– Цитирую: «Ерунда», – напомнила Кейт.

– Вот и посмотрим, удастся ли заставить его проглотить свои слова.

Я чую запах перемен, вижу узор, который из листьев складывает ветер.

Норманди Эллис, «Пробуждающийся Осирис»

14 Четвертый год правления Эйе (1348 до н. э.)

День 13-й, первый месяц половодья

Груз необходимости следить за благополучием моей увеличившейся «семьи» сильно давит на плечи, особенно потому, что жена Хари скоро снова родит, так что приходится прятаться в спальне от пыли и шума каменщиков и плотников, пристраивающих к дому дополнительные комнаты. Сегодня, подняв глаза, я увидел, что на моей лежанке сидит, скрестив ноги, Асет, а у ее бедра пристроился Тули. Они ждали, когда я закончу писать. У Асет в руках был свиток, так что я отложил перо, чтобы выяснить, чего она хочет.