Око Гора

Макс, успокоившись и разулыбавшись, взял Кейт за руку, чтобы помочь встать и ей.

– Кэти, я не такой, как мой отец, если вы этого не поняли.

Что-то щекотало Кейт шею.

– Сэм, прекрати, – прошептала она. Когда движение повторилось снова и снова, она повернулась на другой бок и наткнулась на нечто теплое и неподвижное. – Слезай. Слишком рано.

– В результате сгорания благовоний получается фенол. – Это был мужской голос. – Карболовая кислота. Как считаешь, египтяне это знали?

– Им не нравилось быть в толпе, – пробурчала она в подушку. – Это вредно для здоровья. Из-за плохого запаха от тела.

– Ах да, смертельные миазмы, исходящие от человеческого тела. – Он массировал ей спину через простыни. – Сэм волновался. – Услышав свое имя, пес вскочил на кровать и ткнулся холодным носом Кейт в лицо.

– Так нечестно. Двое против одного.

– Уже почти десять. Ты в порядке?

– Спать хочется, – пробурчала Кейт. – Глаза не открываются. – Всю ночь она избегала всякие опасности – сначала неслась в каяке к горным порогам с привязанными по бокам руками, понимая, что сейчас перевернется, не зная, суждено ли ей будет выплыть, потом ее засосало в разверстую пасть громадного сканера и выбросило с другого конца, замотанную, словно мумию. А когда, наконец, Кейт совсем устала от борьбы, одиночество и беспомощность прорвали ту плотину, которую она выстроила, чтобы сдерживать их, и по щекам потекли слезы, оставляя соленые следы. Может, это была сода?

– На улице холодно? – спросила она.

– Дождливо. Я подумал, что стоит до обеда доехать до музея Менилов. Там кое-что может тебя заинтересовать. Еще звонила Мэрилу. Пригласила нас в воскресенье на обед. Сказала, чтобы приводили с собой Сэма – познакомиться с парой ее дворняг. Я сказал ей, что спрошу у тебя.

Кейт открыла один глаз, увидела синюю рубашку из шамбре и потертые джинсы, поднялась и обняла его.

– Я так рада, что приехала.

– Я тоже. – Он коснулся щекой ее головы.

– А ведь могла и не приехать, но потом вспомнила, что ты всегда готов выслушать и воспринимаешь мои слова непосредственно, не переходя на личности и не вынося суждений. И не потому, что пытаешься произвести на меня впечатление или что-нибудь вроде того. Просто ты такой.

– Да, этот ублюдок действительно постарался, – прошептал Макс.

– Это я пытаюсь поблагодарить тебя. За вчерашнее. За Тома Маккоуэна. За все.

Макс обнял ее.

– Пойду, сделаю омлет. – Он встал, и Сэм спрыгнул, собираясь пойти с ним. И Макс добавил: – Кстати, я звонил своему бывшему начальнику из отдела рентгенологии в Мичигане, чтобы разыскать кого-нибудь из зубоврачебной школы. Хотел узнать, может, человек, у которого хранятся старые пленки, посмотрит и наши снимки.

Внезапно заторопившись, Кейт приняла душ в рекордно короткое время, почистила зубы, натянула джинсы и сбежала по лестнице, на ходу застегивая рубашку.

После завтрака она позвонила домой Майку Тинсли, хирургу-ортопеду, искавшему медицинского иллюстратора. Тот предложил встретиться на следующий день после обеда – несмотря на то, что это была суббота, – и Кейт согласилась. Вешая трубку, она уже задумала пару эскизов, чтобы можно было хоть что-то ему показать.

К тому времени, как они вышли из дома, над городом нависло облако, срезав вершины высотных зданий, и они свернули на кратчайшую дорогу к Менилам – музею, построенному для хранения коллекции Доминик и Джона де Менилов[59].

– Джон умер на несколько лет раньше ее, но на культурной арене Хьюстона они представляли собой большую силу. Можно даже сказать, что благодаря им город попал на карту, – рассказывал Макс, ставя машину у бордюра. – Но это здание полностью посвящено миссис де Менил. Ни один из комитетов, состоящих из граждан-патриотов, никогда ничего подобного бы не сделал. – Одноэтажное белое каркасное здание музея с плоской крышей стояло в центре двойного квартала, вокруг него простиралась зеленая лужайка и деревья. – Он очень камерный. Не такой большой, как все остальное в Техасе.

Увидев белые отштукатуренные стены и покрашенный в черный сосновый пол, который оставили нетронутым, чтобы подошвы посетителей ощутили текстуру дерева, Кейт поняла, что имел в виду Макс. Из открытого вестибюля с высоким потолком он провел ее в маленькую комнатку, где архитектура отходила на второй план – сами предметы экспозиции размещались в подсвеченных стеклянных витринах, вделанных в стены, а также на отдельном большом пьедестале. Но именно экспонаты красноречиво рассказывали о том, в чем Доминик де Менил видела суть древних цивилизаций: по месопотамской долине были разбросаны небольшие предметы из Шумера и других старинных поселений. Плодородный Полумесяц.

Внимание Кейт тут же привлекли фигурки из песчаника, символы плодородия – женщины с большими животами, размещенные так, что казалось, будто они парят в воздухе. Они были чуть больше трех-пяти дюймов в высоту, и по сравнению с ними все остальное казалось незначительным: эти бесцветные каменные фигурки символизируют непрерывность. Рождение и перерождение. Нечто грандиозное и неизмеримое.