Око Гора

– Вот из-за той картины, которую ты только что нарисовал, я не слишком верю в то, что мне хватит работы, чтобы прокормить себя. В наше время студенты-медики изучают анатомию на компьютерах, а не на реальных объектах, рассматривают всего по одному трупу мужчины и женщины, нарезанному как мясо для бутербродов и заправленному в компьютер, чтобы все органы можно было сложить и разложить. Я стану не нужна раньше, чем вымрут черные носороги.

– Я к этой теме и близко не подойду, пока не расскажешь, как прошел разговор с Майком Тинсли, – ответил Макс.

– Ничего не «прошло». Он показал несколько фотографий, описал, чего хочет, и спросил, что я могу предложить. Я согласилась нарисовать несколько вариантов, и на этом все.

– И сколько он предлагает?

– О деньгах мы не говорили.

– Почему, черт возьми? Ты высококвалифицированный художник, твои знания и мастерство сравнятся с его умением пользоваться ножом и вилкой.

– Прежде чем я решусь на что-то, я собираюсь посмотреть на новые хирургические методы, которые он разработал, если ты не против, что я побуду у тебя до понедельника.

Макс кивнул, вернулся к столу, и начал собираться.

– Ты уже закончила? Сэм полдня просидел дома взаперти. – Кейт тайком наблюдала за ним. Избегать чего-то или злиться было не в духе Макса.

– Почти. Ты знал, что египтяне пользовались календарем, в котором было триста шестьдесят пять дней в году, как и у нас, и двенадцать месяцев, в каждом из которых по тридцать дней? – спросила она. – Отличие в том, что у них было только три времени года, а новый год начинался где-то в середине июля, когда разливался Нил… это был сезон половодья.

– А где еще пять дней?

– Это были праздники, когда отмечались дни рождения богов. Осириса, Исиды, Гора, всей этой компании.

– Я считаю, чертовски лицемерно было со стороны Сета убивать собственного брата, а со стороны Нефтис – спать с Осирисом, раз он женат на его сестре, в то время как простым смертным приходится представать перед Осирисом и клясться, что они никогда не убивали и не изменяли.

– Инь и Ян, – прошептала Кейт. – Нет добра без зла, белого без черного и всякое прочее. А что ты думаешь о Майке Тинсли?

– Он нормальный, а что?

– Ну, просто… знаешь, что о хирургах говорят.

– Что? Что они высокомерны? И совершенно не сведущи в других областях?

Макс заглотил наживку:

– Они даже менее общительны, чем рентгенологи.

Кое-что истинно всегда. Жизнь и смерть. Небо и земля. Дары богини – интуиция и любовь.

Норманди Эллис, «Пробуждающийся Осирис»

16 Год второй правления Хоремхеба (1346 до н. э.)

День 27-й, первый месяц засухи

Воняло овечьей мочой и гнилыми яйцами, значит, сеш пер анх[60] побывал здесь раньше меня, чтобы принести жертву Амону и поджечь желтый порошок, изгоняющий злых духов. Мужу Асет, должно быть, под семьдесят, но выглядит он намного старше, особенно если закрывает глаза. Словно лежит на смертном одре.

У каждого угла ложа Узахора стояли лампы, из-за чего все остальные люди и предметы были окутаны дымкой тени, а какой-то старый жрец тянул скорбную мольбу, обращенную к богам-творцам. Женщины, принадлежащие семье Узахора, сидели на полу, скрестив ноги, лица их были наполовину сокрыты одинаковыми белыми шалями – наверняка среди них была и Асет, она уехала от меня двумя днями раньше. А несколько мужчин, стоявшие рядом, разговаривали шепотом. Я узнал только Рамоса.

Тули подбежал ко мне, обнажив зубы в улыбке, и уткнулся носом мне в руку. На нем был новый ошейник – белая кожаная полоска со скачущими красными лошадьми. Сначала я поклонился ему, потом семье, а потом Рамос пригласил меня к старику.

– Ты лишь скажи, что тебе нужно, и я распоряжусь, – сразу сказал он, приказывая мне заняться его другом, несмотря ни на что.

– Сначала я должен послушать голос его сердца и ощупать его. – По тому, как быстро поднималась и опадала костлявая грудь Узахора, было ясно, что ему сложно дышать. – Он жалуется на боль?

– Его жена сказала, что левая рука не дает ему покоя уже несколько дней. – Интересно, какая жена, подумал я. – Когда я приехал несколько часов назад, мне показалось, что старик бледен, но он сказал, что просто устал.

– Не стало ли ему хуже после того, как жрецы начали жечь желтый порошок? – Я взял руку старика, чтобы осмотреть его ногти, и они оказались такими же бесцветными, как и его лицо.

– Нет. Значит, Асет права? – поинтересовался Рамос. – Сера может и предотвращать болезнь, и вызывать?